Александр Заиконников - История Запада. Колониальная эра. Том II

В некоем усредненном варианте своего трудового дня, Людовик XIV пробуждался камердинером в условленный им накануне час словами: «Сир, пора!». Пробуждение и облачение в одежды происходило при большом стечении народа, где всякому придворному отводилось строго определенное место, сообразно его рангу. Женские и мужские покои Версаля были разделены. Дамы присоединялись к мужчинам, когда король шествовал на мессу, и присутствовали во время трапез короля. Первый прием пищи Людовик осуществлял почти всегда один. Придворные просто смотрели, как ест их король. Вечерняя трапеза была наиболее обильной и за столами вместе с монархом размещалась лучшая часть двора. Искусные французские повара вываривали специально для Людовика фазанов и куропаток по десять, а то и по двенадцать часов, до состояния кашицы. Во второй половине жизни Людовик XIV не мог жевать, так как в его ротовой полости практически не осталось зубов. Проблемы с зубами были отличительной чертой высших слоев общества той эпохи. Низы не могли себе позволить большого количества сахара. Однако виновником полной беззубости короля был вовсе не кариес, а новая доктрина доктора Дака. Убежденный в том, что главным рассадником болезней являются больные зубы, эскулап убедил Людовика XIV удалить, пока не поздно, еще и здоровые зубы. За этим якобы стояли передовые медицинские воззрения эпохи и Людовику выпала честь стать здесь первооткрывателем. При удалении еще крепких здоровых зубов, врач умудрился сломать своему пациенту нижнюю челюсть и вырвать кусок неба. Челюсть зажила, а вот часть неба у Людовика XIV с тех пор отсутствовала и пища, во время обильных трапез, постоянно застревала между ртом и носом короля.

Несчастья Людовика, выдерживавшего в последнее десятилетие его правления не только физические, но еще и нравственные страдания, закончились в 1715 году, с его смертью. Период с 1700 по1715 годы, когда король стал свидетелем ухода из жизни его наследников, падения престижа королевской власти и экономического упадка Франции, принято называть «зимой» Людовика XIV. 76-летний монарх все еще державшийся в седле и предпринимавший небольшие конные прогулки, подобно своему заклятому врагу Вильгельму III Оранскому, неудачно упал с лошади. Король повредил ногу, поврежденная нога распухла и вскоре началась гангрена. Выходом была ампутация, но «король-солнце» наотрез отказался от операции, выбрав смерть. 1 сентября 1715 года, после продолжительной агонии, не дожив всего нескольких дней до своего 77-летия, он скончался. Великий век Франции со смертью Людовика XIV закончился, на смену ему пришла Галантная эпоха.

Изменения произошли практически сразу. Или, точнее, стали заметны практически сразу, так как коснулись в первую очередь находившегося у всех на виду двора. Человеком, в чьих руках теперь была сосредоточена абсолютная власть во Франции, оказался племянник Людовика XIV, сын его младшего брата – Филипп II Орлеанский. Известно, что начиная со смерти герцога Орлеанского, своего отца (в 1701 году), этот человек, исполненный больших личных амбиций, находился не в самых лучших отношениях со своим венценосным дядей. Тем не менее, Людовик XIV перед смертью, все же назначил его регентом при малолетнем Людовике XV, ограничив власть Филиппа регентским советом, в котором ключевую роль должен был играть герцог Мэнский. Герцог Мэнский был одним из внебрачных сыновей Людовика XIV, рожденных маркизой де Монтеспан и воспитанных мадам де Ментенон. Между регентом и членом регентского совета началась борьба за власть, окончившаяся довольно скоро убедительной победой Филиппа Орлеанского. Регент просто-напросто кассировал завещание Людовика XIV в Парижском парламенте и в обмен на встречные уступки, добился от судей признания недействительными условий о регентском совете.

Филипп Орлеанский имел репутацию умного, властолюбивого и необычайно развратного человека. Об устраиваемых им в королевском дворце сексуальных оргиях, ходили, по всей видимости, преувеличенные слухи. И, тем не менее, не приходится сомневаться, что по тому чопорному и благочестивому укладу жизни королевского двора, который был создан усилиями мадам де Ментенон, регент нанес совершенно безжалостный удар. Во-первых, королевский двор оставил Версаль и переехал в Париж, во дворец Пале-Рояль. Во-вторых, кардинальным образом поменялась сама атмосфера двора, куда вернулись ранее изгнанные комедианты, и который заполнили с моральной точки зрения более чем сомнительные персонажи. Добродетель мадам де Ментенон отныне принимали за ханжество. Над вдовой старого короля открыто смеялись. Лицемерие было отброшено, наслаждений никто не стеснялся, флирт, а зачастую неприкрытое распутство, стали правилом. На фоне морального разложения двора, на фоне новой экономической, новой международной и новой религиозной политики, у некоторой части простого люда даже сложилось убеждение, что Филипп Орлеанский продал душу дьяволу. Во всяком случае, когда в 1723 году регент скончался от оспы, многие французы были уверены, что за его душой в покои Версаля (к тому времени двор вернулся в Версаль) приходил сам сатана. 17 17 Егер, Оскар. Всеобщая история стран и народов мира. – М., 2019. – С. 643.

Временщик поставил перед собой цель порвать со всяким наследием предыдущего короля. Если во второй половине правления Людовика XIV во Франции торжествовала католическая реакция, то при регенте, к явному неудовольствию ревностных католиков, произошло заметное смягчение религиозной политики. Филипп был индифферентен к религии. Если последние годы жизни Людовика XIV прошли под знаменем борьбы с севеннскими камизарами – последними гугенотами Франции и под знаменем преследования янсенистской ереси, то правление Филиппа Орлеанского было отмечено гонениями на иезуитов – самых активных и наилучшим образом организованных проводников католицизма во Франции. Если во французской внешней политике, вторая половина правления Людовика XIV была исполнена непримиримой вражды к Англии, то при Филиппе Орлеанском, Англия была переведена, во многом, разумеется, искусственно, в разряд стратегических партнеров Франции. Если вторая половина правления Людовика XIV ознаменовалась взрывным ростом государственного долга и коллапсом французской экономики, то при Филиппе Орлеанском, в результате одной грандиозной аферы, произошло погашение значительной части государственного долга, и был дан мощный импульс к развитию внутренней и внешней торговли.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.