Владимир Марченко - Когда не приходит весна

Грэй побледнел, и лишь отступил на шаг.

– Парень, не дури! У нас тут у всех автоматы.

– Назад! Быстро лечь всем! Ты, рябой, тоже ложись! Руки! Руки! Чтобы видел! За голову! Эн, собери их автоматы!

– Ися, мы…, – начал Ней.

– Тихо! Эн, собирай!

Я медленно обошел скрипящих от злости зубами дружков Грэя и подобрал их автоматы, свалив их у Исиных ног.

– Так, теперь ты! Соберешь мне побольше сгущенки и пойдёшь с нами наверх.

– Ися, хватит, – тихо сказал Асад.

Утман обернулся, чтобы ответить и этого оказалось достаточно, чтобы Грэй схватил дуло, пытаясь вырвать автомат из рук нашего «бойца».

Ися рефлекторно нажал на курок. Ствол дернулся и пуля ударила в бронированную кабину грузовика, отлетев, она ударила в плечо Грэю, который заорал.

Утман испуганно выронил оружие и бросился наутёк, шайка Грэя тоже подскочила и ринулась между рядами автомобилей. Грэй продолжал орать, а мы смотрели, как по его руке расползается темное пятно.

– Идиоты, что делаете?! – кричал он. – В кого стреляете?

Асад коротко кивнул и торопливо пошел мимо техники, мы поспешили за ним.

– Куда?! Стоять, сволочи! Всех, всех порешу! – Грэй дёрнулся за нами, но боль пронзила плечо и он остановился.

– Аптечки в пятом отсеке, думаю, сам знаешь, – коротко бросил Асад.

Мы перешли на бег. Взволнованные, выбрались по веревке наружу и стали ждать у щели.

Я смотрел вниз, пытаясь разглядеть или услышать Иську. Всё-таки пришли мы вместе и уйти тоже должны вместе. Когда глаза заболели от напряжения, я посмотрел на товарищей. Ней глядел под ноги, Асад грыз травинку.

– Если через десять минут не появится, будем уходить, – твердо произнес Мадов.

– А как же?.. – я снова глянул в щель.

– Десять минут, не больше. Нельзя рисковать.

После того лета я никогда не видел никого из этих ребят…

Вы можете себе представить, чтобы весна не пришла? Снег, который и без того лежит около шести-семи месяцев в году, не сходит; по-прежнему приходится носить массивную тёплую одежду с микроподогревом и пользоваться термообогревателем дома. Весна могла не приходить к нам месяц, полгода, год.

Какой-нибудь ортодоксальный житель Вселенной возразит мне: «Позвольте, как же так? Ведь есть четыре времени года, примерно равной периодичности: лето, осень, зима и неизменно весна. Как же она может не прийти?»

Очень просто. Это действительно самое обычное дело у нас на Авалоне-6. Нашим источником света и тепла является Н17 – красный неустойчивый квазаропульсар, который временами может снижать свою активность в силу непонятных причин, пока не выясненных нашими астрофизиками. Раз в пятьдесят лет он, напротив, увеличивается в размерах, усиливает свое гамма-излучение и тогда на Авалон-6 приходит жаркое лето: до +40 градусов Цельсия с повышенным уровнем радиации, от которого мы спасаемся в наших антирадиационных хибарах.

Если весна не приходит, это может означать только одно – наш квазаропульсар опять притух. Это ещё что! Вы слышали когда-нибудь историю планеты АА1? Её заселили немногочисленные космические эмигранты, пленившиеся мягким климатом и чистотой природы. Но оказалось, что основное Солнце ТЕТ и второе ТЕU стремительно растут и приближаются друг к другу. В один прекрасный день эти две звезды приблизились бы одна ко второй настолько, что уравновесили бы силу притяжения, действовавшую со стороны ТЕТ на АА1 и планета…остановилась бы. На ней установился бы один сплошной жаркий день. Люди попытались наладить жизнь, смириться, но оказалось, что звёзды продолжают расти синхронно и сближаться друг с другом. Через сто лет им предстоит слиться в один супергигант – TETU. И планету оставили. Теперь она стала объектом наблюдений астрономов, вылазок романтиков-сталкеров и жадных до открытий ученых.

Простите, я увлекся и не представился. Меня зовут Эн Гэйл, я Социолог. Моя родина – планета Авалон-6, созвездие H, Эллипсоидная Галактика. Мы называемся Авалон-6, потому что мы шестая по величине планета из 15, некогда составлявших Межпланетарный Союз (Авалон), который распался 30 галактических лет назад. С нами соседствуют Звёздная империя, состоящая из 51 малой планеты, расположенной близко друг к другу и Независимый Галактический Союз, которые именуют нас в своих репортажах «последней антиутопией Галактики». Мы не обижаемся.

Повсюду в бывших частях Межпланетарного Союза стоят памятники, отлитые по древней технологии, бронзовые идолы Человеку, принесшему Революцию. Я для себя кратко называю его «Вождём». Вождь и по сей день гордо возвышается на площадях, вблизи крупных Индустрий-заводов. В заброшенных райцентрах стоят гипсовые двойники Вождя. Когда-то его именем пользовались новые партии, провозгласившие Вождя символом и оплотом веры в Революцию Нового Века. Они избрали идолом его, этого маленького человечка, лишь благодаря постаменту возвысившемуся над людьми. У нас любят возвышаться за счёт различных приспособлений: звездолётов, уровней в жилом комплексе, трибун. А еще у нас любят унижать, особенно мертвых, обвиняя их во всех бедах. «Здесь любят воевать и бороться с прошлым задним числом, проклинать правителей, искать повсюду оправдания и ошибки. Особенно в этом заинтересованы новые либеральные консерваторы и демократы. Нынешнее руководство всегда сможет свалить вину на реакционеров и тени прошлого, кем бы они не были…». Эти слова гуру научной историкополитики Крайна, сказанные о нашей планете, вспомнились мне именно сейчас, когда я посмотрел на Вождя, продолжающего указывать верное направление спустя много лет после своей смерти и порядочного срока со дня гибели его творения – Межпланетарного Союза Свободных Комунн. Я давно заметил, что в разных местах Вождь указывает разные направления движения масс. Может, он сам не знал того пути, по которому следует двигаться? Возможно, обобщив все вероятные пути под единым названием «коммунизм», он хотел задать нам лишь общее направление, дорогу к совершенству, тропу добра и любви, а не доминанту сборища властолюбцев, бюрократов, коррупционеров и сопутствующее этому мнимое равенство, идентичность в нищете, когда человек успокаивает себя тем, что так у всех, а значит так и надо.

Мои мысли плавно вернулись к Авалону-6. Неужели Крайн прав, порывисто и дерзко утверждая, что крах коммуны породил более издевательскую по отношению к населению форму правления, некий марионеточный, маскарадный, гипертрофированный государственный капитализм с искусственно инкрустированными в него частичками рынка свободной торговли и социализма? Гордый житель Звёздной империи выражается несколько витиевато, но суть улавливает безошибочно. Попытки вести на Авалоне-6 сколь-нибудь прибыльную частную деятельность вели к трем результатам: поглощению бизнеса государством, прекращению занятия деятельностью, добровольной сдачей государству после недвусмысленных намёков. Последнее активно транслировалось по цифровидению и преподносилось как образец поведения гражданина Авалона-6. Первые два варианта экспроприации всячески скрывались и охранялись той кастой людей, которую собирательно можно было назвать Чиновники.