Игорь Тарквимада - Утопическая элегия. Эпос

– Да, я вижу Вы и впрямь не местный и похоже Вы не местный не только нашей местности, но и нашего времени.

И словно не нуждаясь в моем ответе, он продолжал:

– Наши ученые научились сохранять внешний облик человека молодым довольно долго, но внутренние органы человека не поддаются омоложению и стареют естественным путем. Но иногда людям, несущим в себе некоторую информацию, будь – то история, философия или другое гуманитарное направление, предоставляется возможность получить вакцину, которая некоторым образом продлевает, так сказать, жизнь внутренних органов человека, частично омолаживая весь его организм. Эта вакцина очень дорога, так как она вырабатывается путем физико-химических действий с органами человека только, что ушедшего в «мир иной».

От этих слов, плюс сумрачное состояние комнаты, я стал испытывать сильную тошноту и ощущать онемение конечностей – рук и ног. Страх с такой скоростью стал сковывать меня, что я почти перестал дышать. Произошел сильнейший спазм моих дыхательных путей, и я стал терять сознание. И только одна мысль была в моей голове: «Все, я здесь, что бы стать донором этой вакцины. Меня вели».

Видно поняв, почему я нахожусь в таком состоянии, он сказал:

– Не бойтесь.

Это слово я услышал через слуховые рецепторы своего тела и оно, как взрыв атомной бомбы, прозвучало у меня в мозгу, от чего я словно вышел из оцепенения. Я стал дышать. Скажу Вам честно, я испытал такое счастье, которое никогда не испытывал. Счастье было каким-то физическим, как будто меня выкопали из ямы, где я был закопан живьем. Да, я понимаю, что одно слово, неподкрепленное ни какими действиями трудно было принять за правду. Но, то ли очень этого хотелось, то ли оно было каким-то гипнотическим, но оно меня оживило. Я стал усиленно дышать, будто только что явился из утробы матери и это были мои первые вздохи.

– Не бойтесь и успокойтесь, – услышал я его голос еще раз. – Я Вам сейчас все объясню. Раз Вы человек ниоткуда, почти никто, то я буду звать Вас Немо. Вы позволите мне Вас так называть? – скромно улыбаясь, спросил он.

Ну что ж пусть будет так, я НЕМО.

– Ага, – прошептал я. – Да, конечно, в принципе я и есть ниоткуда и никто, зовите меня Немо, – сказал я уже более отчетливо.

Кажется, уже и сам стал верить, что я ниоткуда и никто.

– Так вот, – продолжил Кев, – возможность стать донором для вакцины надо заслужить, человек должен быть высочайшего морального уровня, чист душой и благонравен. Отбор очень жесткий в смысле морально-этических и духовных норм. Почти, как в доисторические времена, когда приносили в жертву, т.е. отправляли посланца к Богам – самых лучших мужчин и женщин. Человек сам предлагает себя, так как знает, кому пойдет его вакцина – людям, которые поддерживают высочайшую духовно-нравственную составляющую нашего общества. Тем, которые поддерживают моральный облик нашего социума. Человек приносит себя в жертву будущему своего мира. Прошедшие этот отбор объявляют об этом во всех средствах массовой информации. Их считают почти как спасителей цивилизации, и не только за то, что они добровольно приносят себя в жертву спасения людей, но и как самых духовно чистых граждан. Так, что не льстите себе надеждой, Вы не подходите – уже не скрывая улыбки закончил Кев.

Но я уже пришел в себя от пережитого шока и произнес:

– А почему Вы так решили? – с нескрываемым циничным сарказмом спросил я. – Может рожей не вышел для Вашего обЧества?

Но он не стал мне парировать на мою реплику, просто продолжал, улыбаясь, смотреть на меня, правда, улыбка его была доброй и успокаивающей, никакого пренебрежения я в ней не усмотрел, да еще его белые глаза создавали ощущение умиротворенной бесконечности.

– И так, я надеюсь в полной мере ответил на Ваши вопрос о моем возрасте? – все также улыбаясь, проговорил Кев.

К счастью, он перестал пользоваться своими телепатическими возможностями, а говорил, как нормальный человек, что также способствовало в какой-то мере устранению внутреннего дискомфорта.

– Теперь о месте Вашего пребывания. Это Индиго Дом. Своего рода дом – интернат для величайших людей нашего общества. Но только каждый в своем специализированном направлении: философии, теологии, морализации, истории и так далее, я, например, имею величайшие познания в области истории и образования нашего общества.

При этом ни тени смущения и скромности я не усмотрел на его лице и не услышал в его голосе. Но это не было самолюбованием. Это была просто констатация факта. А его взгляд словно говорил: «Так есть и сомнений здесь быть не может».

– Что ж, – сказал я, – специально придав своему голосу легкий видимый сарказм, – просветите меня о Вашем обществе, что это за Рай на Земле, – повторил я свой первый вопрос, который озвучил при встрече с этим человеком, но если честно с легкой ноткой недоверия, которая появилась у меня после всего, что я здесь услышал. Потому, что где-то в глубине души у меня стало расти сомнение, а не в сумасшедшем ли я доме.

Но Кев, словно не замечая моего сарказма, недоверия и других, я бы сказал негативных эмоций, начал свое повествование.

– История народа Сории началась очень давно, и я бы даже сказал парадоксально. В старые времена происходило много войн: «но для меня это было неудивительно, в истории моей цивилизации происходило тоже самое». – Одни народы, – продолжил он, – захватывали другие, менялись названия народов, слабые принимали названия более сильных, либо захватчики признавали и применяли к себе-то название, которое исторически закрепилось за той территорией, которою они захватывали. Только наш народ, племена нашего народа дошли до такой степени унижения, раздора и злобы по отношению друг к другу, что дошли до того, дабы не уничтожить, друг друга полностью, призвали добровольно себе хозяина. Призвали с целью, что бы он призванный ими властелин, правил ими и создал государство. Они добровольно отдали себя инородному властелину. Добровольно признали себя рабами и по духовному своему состоянию, и по физическому. И назвали они себя именем инородным – СОРИЯ и стали они Сорийцами, хотя до этого у них были другие племенные названия – алвянские, и позабыли они свои алвянские рода и племена. Поначалу иноземцы объединили племена алвянские под новым именем «Сория». Но вскоре уже среди объединенных племен Сорийских начались междоусобные раздоры. Опять застонала бывшая алвянская земля, а теперь уже Сорийская. И опять потребовался алвянским племенам – Сорийцам, иноземный правитель. Но теперь уже не пришлось им призывать к себе добровольно хозяина. Сам к ним пришел властелин иноземный « с раскосыми и жадными глазами», как сказано в наших летописях. И хотя Сорийцы вроде бы и сопротивлялись иноземным захватчикам, но разделены они были, не было среди них единства, и покорены они были. Так что хоть и недобровольно они иноземного хозяина на свою землю призвали, но раздробленность их гипотетически можно признать добровольным рабством. Бог решил угомонить разбушевавшихся Сорийцев. И как отец наказывает всех разбаловавшихся и дерущихся между собой детей, чтобы успокоить их, так и Бог направил гнев свой на Сорийскую землю, дабы утихомирить ее, чтобы Сорийцы не перебили сами себя. Да, зло было неслыханное на Сорийской земле с приходом врагов.