Антон Безмолитвенный - Бесконечная мысль. философский роман

– А мы с тобой вот уже делаем, – Митяй с усмешкой выпустил еще одно колечко к звездам. – Перепрограммироваться, разумеется.

– Ну, знаешь. Можно же вообще психоделиками всю систему себе разнести. До синего экрана смерти.

– Ну и как – разнес ты себе? – усмехнулся Митяй.

Артур только отрицательно покачал головой и надолго задумался.

Митяй был действительно интересен. Своеобразная глубина его лубочно-кибернетического пост-хайдеггерианства приятно удивляла. Но было еще кое-что. Митяй, будучи абсолютно правым в своем анализе, будто бы не улавливал какой-то очень важной полосы реальности – аспекта нуминозности каждого восприятия, – и именно в общении с ним этот аспект, подобно зияющей прорехе на белой скатерти, становился очевидным. Вся эта его нарочитая вальяжность и небрежность формулировок проистекала – Артур отчетливо ощущал это – из-за неумения поддержать тот баланс, который и составляет скрытый источник эстетического удовольствия жить. Хорошо отработанный псевдо-базаровский тон позволял Митяю более-менее спокойно экзистировать, привычно вытесняя подобные вопросы.

Митяй казался адептом какого-то хитро стилизующегося под кибернетизм философского направления, поставившего своей целью обосновать окончательную неразличимость виртуального и реального. А отличие существовало – Артур сейчас явственно чувствовал это – и все попытки его нивелировать были возможны только из-за своеобразной оглушенности и ослепленности человека жизнью: подобно тому, как после долгого пребывания за компьютером резко снижается острота ночного зрения; теряется то самое, трудноуловимое, чувство реальности – и деревья, люди, собаки, встретившиеся в темноте, кажутся однопорядковыми с состоящими из пикселей персонажами видеоигр.

Но стоит только провести без компьютера неделю или больше, как постепенно возвращается притупленное метафизическое чувство реального – и кажется невероятным и нелепым подобное смешение иллюзий и действительности, вызванное всего лишь недостатком концептуального зрительного пурпура на сетчатке «интроцептивных глаз».

Оставалась, правда, возможность понимания компьютерной метафоры как отображающей некую псевдо-платоновскую сверх-реальность, по отношению к которой наша и была игровой, но тогда для поддержания такой картины мира Митяю необходимо было включить в свою концепцию уровни вложенности виртуальности и показать критерии отличия их друг от друга, чего он, по крайней мере, пока, не делал.

Артур задумался о том, на чем может быть основано его собственное пресловутое «чувство реальности», но мысль почему-то выскальзывала и никак не позволяла двинуться дальше в этом направлении. Вздохнув, он понял, что конопляно-иронический дискурс, выстроившийся у них с Митяем, сейчас просто не позволит перейти на такой глубокий пласт понимания.

Экзистенциальная вселенная Митяя, беспечно покачивающегося в гамаке и пускающего одно колечко за другим в окончательно потемневшее небо, вдруг представилась ему эдаким длинным и жестким металлическим рельсом, начинающимся где-то очень далеко внизу и уходящим ввысь. « Не таковы ли все математически и в целом дигитально ориентированные люди? » – всплыла на поверхность сознания результирующая мысль.

Этот простенький образ неожиданно стал своеобразным ключом к личности Митяя. Стало понятно, почему он сам, бравируя наплевательски-стоическим отношением к любым наименованиям, выбрал себе и поддерживал циркуляцию в сообществе такой странной для мыслящего человека клички, почему разговаривал о глубоких вещах только под травой…

– Кстати, на эту тему, – наконец вынырнул на уровень словопроизнесения Артур, и сразу двинулся в атаку, подстраиваясь под тон собеседника, – я тут полгода назад на Бали в Magic Shop’е был. И пришло мне там осознание: описанная тобой проблема увеличения наших прав и расширения доступа состоит в том, что у нас недостаточно длинные мысли.

– Сечёшь, – уважительно покосился на него из соседнего гамака Митек. – И чего надумал?

– Надумал, что надо удлинять.

– Это ясно. А как?

– Себя помнить, как завещал нам товарищ Гурджиев. Наращивать фундамент опоры самосознания.

– Во! Другими словами – расширять свои права в системе. До уровня 777 и получения root’a. В этом фундамент, а? – хитро приподнял бровь Митяй.

– Типа того. Я не скажу, что в программировании мощно ориентируюсь, но сейчас, подхватывая твой тред, усекаю, о чем ты. Действительно, ведь получается, что у нас по умолчанию уровень влияния на систему и свое окружение почти нулевой. Как посадили нас в детстве на какой-то узел телесного и социального механизма, так мы его до старости, как правило, и обслуживаем. «Где родился, там и пригодился». Даже удалить или переименовать что-то серьезное в себе и своей собственной жизни – и то прав нет.

– Ну, я смотрю, голова у тебя на плечах имеется, – протянул Митяй, раскуривая следующий косяк.

– Хорошо, но в какую именно сторону наращивать права? Куда расширять сознание? – не останавливался Артур.

– То есть куда? В сторону расширения прав. А еще лучше – возможности программировать под DOS'ом. Или вообще на ассемблере.

– В этом плане невидимо всё, зыбко. Визуального интерфейса нет. А расширять или менять систему можно ведь в любом направлении. Свернуть себе что-нибудь важное или удалить жизненно необходимое – проще простого…

– Зыбко, говоришь, и невидимо? – оборвал его собеседник, пристально заглядывая в лицо.

– Ага, – подтвердил Артур.

– Ты застрял в текстурах, – наконец, констатировал Митяй.

– Что?

– Застрял в текстурах. Система дала сбой при каких-то не совсем понятных ей обстоятельствах – наверное, ты пролез за пределы обычной игровой площадки. Знаешь, как в Doom’е или Quake бывает: войдешь как-нибудь неудачно в угол, застрянешь и ёрзаешь, чтобы выбраться. А потом перед глазами уже какое-то месиво из напластования одних текстур на другие – или чернота, окружающая карту. В результате ты находишься вообще хрен знает где. Чего быть, разумеется, не должно.

– Образно, ёмко, – кивнул головой Артур. – Может, и застрял. Только, наверное, еще очень-очень давно. И слабо помню, как это случилось. Но, полагаю, для реализации такой опыт выхода за пределы и прямого контакта с изнанкой реальности – самое то.

– А знаешь, что такое твоя реализация-то? – повесил вопрос Митяй, пуская вверх сизоватое дымовое колечко.

– Похоже, теперь знаю, – радостно отозвался Артур, ощущая, что получил ответ на свой недавний вопрос и ухватил концептуальный каркас кибернетического евангелия от Митяя. Прищурившись в звездное небо, он с улыбкой выпустил полностью идентичное митяевскому облачко. – Реализация это развиртуализация.