Дмитрий Шишков - Мозг и картина мира

Каждый, кто учился в школе, колледже или университете, сталкивался с тем, что каждый ведущий ту или иную дисциплину преподаватель начинает с объяснения того, что его наука самая главная, самая нужная, самая важная. Все остальные науки, надо полагать, не столь важные. Когда я был студентом, у нас был один преподаватель по химии, который на каждом занятии в различных вариантах объяснял нам, что, кто чего бы там ни говорил, а химия – это главная наука. Потому что, всё то, что мы едим – это химия; наше жильё – химия; всё, что мы носим – одежда и обувь, – тоже химия; дышим – химия; травимся – химия. Все наши эмоции, чувства, ощущения, такие как: дружба, любовь, ненависть, страсть, счастье, несчастье – всё это тоже химия. А все остальные науки имеют какое-либо значение лишь в той степени, какое они имеют отношение к химии. Аналогичным образом, примерно в таком же духе, физики хвалят свою физику, биологи – биологию, историки – историю и т.д. Но, пожалуй, больше всех носятся со своей наукой, как с «царицей всех наук», – это математики.

Ещё в школе, в каждом кабинете по математике у нас были вывешены различные цитаты из Гаусса, Лобачевского, Ломоносова и др., такие как: «Математика – царица всех наук», «Математика – гимнастика ума», «Математику только потому учить надо, что она ум приводит в порядок» и т.д. И даже у К. Маркса математики нашли упоминание о том, что «Наука только тогда достигает совершенства, когда ей удаётся пользоваться математикой» [25, с. 66].

Поскольку я занимаюсь философией и преподаю её студентам, то, очевидно, что моя прямая обязанность – это доказывать, что философия – самая важная, самая нужная наука, и что именно она – «наука наук». Это как вопрос о том, может ли папа римский заявить о том, что Бога нет. При этом вопрос о том, верит ли в сам папа в Бога или нет, не является принципиальным.

Однако наука тем и отличается выгодно от церковных догм, от политики, от пропаганды, от рекламы и от идеологии, прежде всего тем, что простые ссылки на какие-либо догмы и авторитеты здесь не работают. Любое утверждение, любая гипотеза в науке требует серьёзной аргументации и убедительных доказательств.

Какие доказательства я могу привести в пользу философии? Аргументов можно привести множество, но мы ограничимся лишь четырьмя наиболее важными из них.

Во-первых , это то, что философия является праматерью всех наук и все науки вышли из философии.

Во-вторых , это то, что философия стремиться построить целостную картину мира, чего не делают все остальные науки. Построением целостной картины мира занимаются только искусство, религия и философия. Каждая из них использует для этого различные средства. В искусстве главный акцент при этом делается на чувственно-образное восприятие мира человеком, в религии – на веру, а в философии – на науку и на разум.

В-третьих, создание целостной картины мира немыслимо без системного подхода. Каждому приходилось слышать о необходимости проявлять «уважение к фактам» и о том, «факты – упрямая вещь».

Однако проблема заключается в том, что любой отдельно взятый «научный факт», сам по себе большого смысла не имеет. Он может приобретать различное значение, различную интерпретацию, в зависимости от того, в рамках какой именно философской системы мы его рассматриваем.

И, наконец, в-четвёртых , – это особенности функционирования правого и левого больших полушарий мозга в процессе мыслительной и познавательной деятельности человека.

Если первые три из приведённых аргументов достаточно хорошо разработаны и описаны в специальной литературе, то разработка последнего аргумента, касающегося особенностей функционирования мозга, в литературе по философии нам не встречалась. Исследования функциональной специализации полушарий головного мозга носят междисциплинарный характер. А результаты этих исследований имеют фундаментальное значение для многих самых разных областей знаний – психологии, нейрофизиологии, педагогики, языкознания, медицины и философии.

Исходя из этого, представляется целесообразным наибольшее внимание уделить особенностям функционирования больших полушарий мозга, а в отношении первых трёх аспектов можно ограничиться кратким, схематичным обзором.

Для обоснования своей позиции нам необходимо будет решить следующие задачи:

– уточнить определение (дефиницию) философии;

– дать краткий обзор развития истории философии и науки;

– показать особую роль философии в создании целостной картины мира;

– показать, что одни и те же «объективные факты» могут приобретать совершенно разный смысл и разное значение, в зависимости от того, в рамках какой философской системы мы их рассматриваем;

– показать основные общие характерные черты и различия между западной и восточной философией;

– кратко рассмотреть методологию исследования мозга;

– дать краткий анализ строения и механизмов функционирования правого и левого больших полушарий мозга;

– продемонстрировать взаимосвязь между функционированием больших полушарий мозга и картиной мира;

– показать совместную работу правого и левого полушарий мозга в онтологии, гносеологии и прикладной философии;

– показать общность и качественные различия в философских и нефилософских типах мировоззрения.

I

. Западная философия

Карл Ясперс (1883 – 1969) говорил, что философия начинается с детских вопросов. Взрослому человеку мешает огромное количество довлеющих над ним стереотипов, «авторитетных мнений» и пр. Взрослому бывает что-то удобно спросить, что-то неудобно. А ребёнок может поставить самый неудобный вопрос, внешне очень простой, но как только мы попытаемся на него ответить, то начинаем осознавать, насколько он сложный. Поэтому философия начинается с любознательности, когда человек начинает задавать самые простые вопросы. Сложные вопросы возникают, но из простых. Но на сложные вопросы философ должен найти относительно простые ответы.

На протяжении всей истории философии неоднократно предпринимались попытки дать некое единое, общепринятое определение понятия философия. Каждый философ определяет её по-своему и вкладывает в неё свой особый смысл. И эта проблема так и осталась неразрешённой до сих пор.

Вильгельм Виндельбанд (1848 – 1915) справедливо обратил внимание на то, что если спросить, например, десять математиков, что такое математика, то все десять математиков дадут приблизительно одно и то же определение математики. Если же мы аналогичный вопрос зададим десяти философам, то получим от них настолько разнообразные ответы, что их будет очень сложно свести к какому-то единому определению [24, с. 22].