Борис Шугов - Ключ от дома на горе

Поэтому настоящими, ключевыми вопросами, связанными со спасением человечества, являются: производство знаний как «второй реальности» и производство доверия к носителям этой «второй реальности» – что позволит одному человеку быть уверенным как в знаниях, так и в намерениях тех своих контрагентов, от которых он зависит. Ни то, ни другое не является приоритетом в современности, что объясняет общий пессимизм в сколько-нибудь серьёзных прогнозах.

Надежда заключается в том, что барьер сложности преодолевается ростом связности (ростом смысла, в терминах Ю.А. Шрейдера), что в социальном аспекте подразумевает даже не столько само знание, сколько возможность достоверной оценки как уровня знаний контрагента, так и его намерений. В координатах «дилеммы заключенного» это решение «перестать быть заключенными» – выйти из камер, чтобы сверить наличные ресурсы и управляющие мотивы. Другое решение этой дилеммы, называемое «глобальный арбитр», терпит крах прямо на наших глазах – арбитр, похоже, недостоин , хотя по-прежнему силён.

Здесь идёт короткий диалог между Капитаном Америкой и Тором про того, кто может поднять Мьёльнир, молот Тора: лишь тот, кто достоин, утверждает Тор; лифт, например, скептически говорит Капитан; да, лифт достоин, отвечает Тор, оставляя Капитана Америку в недоумении столь же тягостном, сколь и комическом. Футурофаги типа Илона Маска нервно, если не сказать истерически, пишут об опасности ИИ для человечества; нет ли в их мотивах схожей боязни – оказаться менее достойным, чем машина?

Забавно, что, поскольку в терминах, совокупно очерчивающих понятие «достоин», находится место таким определениям как «долг», «честность», «надежность» и т.п. —то приходится признать, что значительное число лифтов действительно более благородны, нежели многие из ныне живущих людей.

Правила, не соотнесённые настоящим образом с реальностью, порождают хаос, распад связей, утрату смыслов. Процесс порождения хаоса и распада даже наиболее хорошо сформулированными правилами в практически лабораторных условиях блестяще описан С.Н.Паркинсоном, и до сих пор можно наблюдать в любых бюрократических организациях – что государственных, что коммерческих. Вообще, хаос (невычислимость) и порядок (гармония) относятся друг к другу не как противоположности и взаимоотрицания, но скорее как проекции: порядок – одна из теней, отбрасываемая хаосом, а порождённый хаос есть взаимодействие упорядоченностей. Ученическая всеохватность этой мысли не должна отвлечь нас от перспективной метафоры проекции: ведь что есть человек, как не проекция миллионов и миллионов взаимодействий? И так во всём.

Выходит, что взаимодействие простых правил порождает хаос; реальность сложна, и простые правила по определению с ней не соотнесены по-настоящему. Если бы было по другому, тогда устав вооруженных сил России состоял бы из одной фразы: «Служи хорошо». Отсюда одна из целей гармонизации – производство «хорошего» хаоса.

Чем больше мы перечитываем его тексты, тем сильнее кажется, что надо было не изучать то, что изучает А.С. (модус «прилежное ученичество»), а исследовать его самого и его окружение (его «значимых других», «оппонентный круг»), разными коллективами и во всех аспектах, вплоть до психометрии и функциональной томографии. Эти данные были бы бесценны – если не для нас (и вряд ли для нас), то для тех, кто будет после нас. Вообще, подозреваем, это надо делать со всеми теми, через кого Большое Время иногда говорит с нами. Но упустили А.А., упустили и А.С., остались лишь их тексты – удивительные по точности срезы социального бытия; лезвия, которыми они были сделаны, утрачены, и мы опять восстанавливаем всё из того малого, что осталось у нас на руках. Поразительная, беспощадная и при этом мягкая, интеллигентная точность текстов А.С., противостоящая мертвящему цинизму З.Бжезинского – откуда она? как её воспроизвести? как превратить в решения? Всё это вопросы, которыми даже не задаются организаторы мемориальных «чтений».

Вряд ли сам А.С. был бы рад такому наследию.

Следует понимать, что возврата к традиционным ценностям уже не состоится, потому что современному западнизму (А.А.Зиновьев) эти «традиционные ценности» – на один зубок. С помощью СМИ и Интернета, через голову государства и социальных институтов, западнизм обращается прямо к инфантильному дезертиру и алчному варвару, сидящему в каждом из нас. Его гедонистические обещания вызывают к жизни энергию людей, у которых главный принцип «максимум притязаний при минимуме усилий». Эта энергия направляется на разрушение крупных полинациональных, в том числе и традиционных государств, в первую очередь тех, кто может угрожать Западу.

Вторым тактом, когда дезертир, обманутый Западом, превращается в мародёра на своей территории, его действия служат поводом для интервенции и гуманитарного вторжения. Таким образом, традиционные ценности служат Западу минимум дважды – сначала в качестве кнута для массы инфантилов, которые сносят государство, затем как имманентное свойство социальных образований, появившихся на его месте, чьё уничтожение сочтётся благом.

Неясно, зачем возвращаться к тому, что так легко использовать против тебя.

Отверженность есть состояние прежде всего экономическое, обусловленное ресурсами. Можно восхищаться упорством цветка, проросшего сквозь асфальт, но у его собратьев, выросших в плодородной почве в лесу, несравнимо больше шансов и выжить, и оставить всхожие семена. Состояние философии в провинции также может вызывать некоторое доброжелательное удивление, больше напоминающее анекдот «говорящая!», а её результаты может даже обсуждаться на каком-то уровне, но ни на какую глубину, точность и достоверность рассчитывать не приходится.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.