Владимир Чабанов - Экономика КОММУНИЗМА

При этом русская артель не была частным случаем кооперации, поскольку если артель являлась носителем равноправия, справедливости, то кооператив – только коллективного сотрудничества. Если в первой из них не допускались эксплуатация, отсутствие демократии, безнравственное отношение друг к другу, извлечение прибыли за счёт других, то вторая этом широко пользовалась. Артель представляла собой продукт традиционного права, тогда как кооперация – итог измышлений политиков, идеологов и общественных деятелей, вдохновлённых идеями кооперации и социализма

В конечном итоге, ослеплённые западным стяжательством, российские промышленники отказались от собственного опыта успешного хозяйствования и перешли на модель экономики, основанную на принципах господства и подчинения. Так им было проще становиться богатыми. И таким образом утратили собственные преимущества, стали пользоваться суррогатами Запада, метаться, подобно ошпаренной курице, от одной модной западной доктрины к другой. А Запад, не без корысти, им эти идеи подсовывает. Иногда информационно, а зачастую с помощью всякого рода колабораторов, подкупом, дезинформационно и насильственно. И безбожно пользуется открываемыми ему при этом возможностями.

Тем не менее, традиционные ценности российского народа на генетическом уровне сохраняются, пробиваясь сквозь толщу чужеродного опыта, делая неэффективными успешно работающие на Западе модели и порождая собственные подходы к хозяйствованию. Из-за этого идеология безграничной частной собственности и личного обогащения не смогла и не сумеет пустить глубокие корни на русской почве. И понятно, что в таких условиях принцип западного стяжательства, не завязанного на благополучие окружающих, воспринимается населением как глубоко безнравственный. Поэтому принцип, согласно которому чем больше у человека денег, тем больше у него прав, никогда не будет пользоваться уважением в России.

– IV —

В связи со всем этим артельность до сих пор является непременным условием достижения россиянами существенных успехов. Поэтому если и есть секрет выживания русских в экстремальных условиях, то он заключается во взаимопомощи, обусловленной артельными принципами взаимоотношений, лежащими в их основе человечностью и добром. К ним интуитивно прибегают они в сложных судьбоносных условиях и они их всегда выручают. Там, где от них отступались, где пытались слепо копировать чужие ценности, принципы организации труда, человеческих отношений, культуры, искусства – неизбежно наступали неудачи. И начинались бесполезные сетования на русскую нестандартность, неспособность, отсталость, загадочность славянской души.

Именно артельными были принципы организации казачьих войск, взаимоотношения в производственных, научных, культурных и спортивных коллективах, достигавших наибольших успехов. В таких формах проявлялась присущая российскому народу групповая инициатива, нестандартность мышления, коллективный талант.

Так, вспомним штурмовые отряды времён Сталинградской битвы, в которые входило несколько десятков бойцов, объединённых чувством товарищества и братским доверием друг к другу. Они объединяли в себе представителей чуть ли не из всех родов войск: пехотинцев, пулемётчиков, танкистов, снайперов, бронебойщиков, миномётчиков, сапёров, разведчиков и даже артиллеристов. « На миру и смерть красна!» – провозглашалось ими. Каждый из бойцов имел свою строго индивидуальную задачу, согласованную с другими и при необходимости всегда получал помощь от них. Это была « Сталинградская штурмовая группа – малая по численности, сильная ударом, неотразимая в действии и изворотливая, как змея » (командующий 62-й армии, оборонявшей Сталинград, В. И. Чуйков). Немцы во время этой битвы имели многократное превосходство в численности, в опыте солдат и офицеров, в авиации и танках, в свободе маневрирования резервами. Поэтому устоять в таких условиях немногочисленным, плохо вооружённым и малообученным войскам при традиционной иерархической организации войск (полки, батальоны, роты, взводы и отделения), при отсутствии надёжной связи, недостатке боеприпасов и поддержки авиацией было невозможно.

Тем не менее, несмотря на подавляющее превосходство в силах, немцы ничего не могли с ними поделать. Так, у дома сержанта Павлова было уничтожено больше врагов (свыше 400 человек), чем при оккупации некоторых европейских государств, но взять этот дом они так и не смогли. И в конечном итоге это повернуло вспять весь ход 2-й мировой войны.

Только благодаря коллективизму и взаимопомощи жителей Ленинграда в условиях жесточайших морозов, голода, бомбёжек и артобстрелов, в которых погибло свыше 1 мил. человек, город смог устоять, выжить 900 дней блокады и победить жестокого врага. Индивидуалисты на это были бы не способны.

В самом деле, лишь широкое использование коллективных, артельных, товарищеских отношений в военном производстве во время Отечественной войны и расширение их до масштаба государства позволило Советскому Союзу в сложнейших условиях наладить производство вооружения и превзойти в этом отношении гитлеровскую Германию вместе со всеми её сателлитами. «Всё для фронта! Всё для победы!» – этот призыв понимался всеми и прекрасно работал всю войну. Причём несмотря на то, что юридически вся собственность принадлежала государству, в реальности она работала как коллективная: её берегли, преумножали, совершенствовали. И это делало невозможное возможным. Об этом прекрасно написал в своих воспоминаниях В. Н. Новиков, заместитель наркома (министра) вооружения СССР во время Отечественной войны [65].

Однако в послесталинскую эпоху от этой практики стали постепенно отказываться, вследствие чего темпы развития СССР начали понижаться. Руководство его стало обуржуазиваться, отрываться от народа, бюрократизироваться, что в конечном итоге и привело страну к столь плачевному финалу.

При этом отметим, что если принцип коллективизма применялся не только в низовых структурах общества, но и во всех, стоящих над ними, тогда эффективность деятельности государства резко повышалась. В самом деле, способ управления производственными и жизненными проблемами в форме приказ – исполнение является наиболее простым, но не всегда и не везде хорошо работающим. Он больше подходит немцам, которые являются прекрасными организаторами, любят дисциплину и умеют безоговорочно подчиняться. Но не русским, которые во всё, что они делают, склонны вносить что-то своё, собственное. Они должны понимать общий замысел и тогда их творческий потенциал позволит воплотить его в жизнь самым простым и оптимальным образом.