Виктор НЮХТИЛИН - МЕЛХИСЕДЕК Том 3. Бог

Правда, у евреев есть свой предмет гордости в этой области. Это храм Соломона, который был построен для Иеговы. Это даже не предмет гордости. Это предмет хвастовства. Но евреи не сами построили свой знаменитый храм . По свидетельству еврейского историка Иосифа Флавия, сделанному на основании копии переписки Соломона с царем Тира, архитектором храма был тирянин Абифф. Среди евреев не нашлось. Зато храм тщательно строился усилиями только самых высококвалифицированных специалистов и только самых уникальных мастеров, среди которых евреев было аж, сколько ты думаешь, читатель? Правильно думаешь — ни одного!

Здесь ситуация достойная того, чтобы полностью привести данные Библии о том, как распределялись роли при строительстве храма. Вот кто строил храм: „Весь народ, оставшийся (!) от Аморреев, Хеттеев, Ферезеев, Евеев и Иевусеев, которые были не из сынов Израилевых, детей их, оставшихся после них на земле, которых сыны Израилевы не могли истребить (!!!), Соломон сделал оброчными работниками до сего дня. Сынов же Израилевых Соломон не делал работниками, но они были его воинами, его слугами, его вельможами, его военачальниками и вождями его колесниц и его всадников“ (3-я Книга Царств, 10: 20–22). Только „главных приставников над работами Соломоновыми“ было 550. Это — о строительстве. Понятно — строительство дело сложное, тут и знания нужны, и навыки определенные, да и талант не помешает. Тут можно и простить. Но даже отделку, (медные украшения) в храме сделал умелец Хирам, который был сидонянином, сыном тирянина-медника, выписанным в Израиль из Тира. Иегова был, наверное, доволен, что его храм был возведен полностью „нечистыми“ руками.

Здесь есть еще один забавный момент, который как-то никто не хочет увидеть в Библии. Библия пишет, что Соломон строил храм 7 лет. Достойный срок. Но одновременно и попутно Соломон строил, оказывается, еще и свой собственный дворец, на который ушло 13 лет (в два раза больше!). Размер храма Иегове — длина 60 локтей, ширина 20 локтей, высота 30 локтей. А вот размер собственного дворца Соломона — длина 100 локтей, ширина 50 локтей, а высота 30 локтей. То есть дом Соломона был в два раза длиннее и в два раза шире дома Иеговы при одной и той же высоте ! Далее — крытая колоннада перед домом Иеговы составляет 20х10 локтей, а перед домом Соломона это же украшение фронтона достигает 50х30 локтей. В 2,5 раза длиннее и в 3 раза шире, чем перед домом Иеговы ! Кроме того, у своего притвора Соломон сделал крыльцо с колоннами и порогом, а на Иегову или поскупился, или решил, что надо, все же, каждому — по его положению, уравниловки быть не должно…

Когда начальник советского строительного треста строил детский садик, о чем гордо рапортовал на очередном пленуме, а параллельно с этим садиком, в хорошем месте, вырастала его дача, куда вместилось бы в три раза больше детей, чем вмещалось в официальный ДДУ-47 (так интересно обозначались тогда детские сады), на который списывался весь стройматериал с обоих объектов, то, что он строил на самом деле? Что строил на самом деле Соломон? . Здесь, кстати, можно вопрос поставить и по-другому — кого поставил Соломон выше Иеговы? Себя? Не будем зря винить Соломона. Он был скромен. В новый дворец первой вошла его законная жена, дочь египетского фараона, как мы помним…

Однако вернемся к нашим временам. Похоже, что какое-то всеобщее желание считать евреев оплотом всей мировой науки, закрывает глаза даже на самые простые факты, которые это опровергают. Вот, например, данные из журнала, издающегося в Израиле, который называется „Время и мы“, № 25 за 1978 год. Данные касаются процента евреев среди научных работников в СССР. 1950 год — 15,4 %, 1960 — 9,5 %, 1973 — 6,1 %, а к 1980 году прогнозируется 4 %. Не будем говорить о том, почему в России так резко падает процент евреев-ученых. Они ясны — захват власти в 1917 году сопровождался мощной протекцией своих в научную среду через этнический блат, а потом положение приняло совершенно иной вид, поскольку стали появляться русские кадры, составляющие конкуренцию не по блату, а по делу. Но как бы там ни было, а даже 15 % от общего числа в 1950 году не могли говорить о том, что „все ученые евреи“. Впрочем, это такая тема, которую очень легко прокомментировать фактами прямыми, а не пересчитанными в проценты. Для этого следует всего-навсего выписать всех великих ученых за историю человечества и посмотреть, сколько среди них евреев, а, сколько всех остальных. Мы так и сделаем.

Но здесь есть некоторая оговорка. Дело в том, что в науке очень много администраторов, которые не самые умные, но самые организованные, и помогают самым умным не растрачивать ум по пустякам. Причем зачастую администраторы выступают фасадом науки, символом ее славы, а действительные умы остаются в тени. Те, кто работал в советских НИИ, знают, как это делается — сначала разрабатывается и доводится до конца тема, затем долго и подробно объясняется начальнику отдела или лаборатории, что означает то, что написано в научно-технической документации, а когда он нахватается оттуда звучных фраз, то благосклонно позволяет разработчикам вписать свои фамилии в качестве соавторов мелким шрифтом после фамилии Генерального и своей. Как нам не ошибиться в своих списках, памятуя об этой принятой в научных кругах системе воровства? Очень просто. Среди ученых давно уже придумана защита от подобного рода административных приемов, которая выражается в том, что еще до того, как официально будет запатентовано изобретение или объявлено какое-либо открытие, к которому обязательно приклеятся бдительные руководители, этим открытиям и изобретениям рядовые ученые дают имя настоящего автора. И, что потом не будет нарисовываться официальными историками науки, а в научной среде так и будут дальше гулять все эти теоремы, принципы, узлы, приборы, формулы, реакции, препараты, методы, циклы, эффекты, операции, постулаты и т. д., носящие имена своих породителей. Вот по этому принципу мы и пойдем, благодаря чему в наш список не попадут такие тузы науки, как, Павлов, Мичурин, Вернадский, Лесгафт, Иоффе и прочие, которые руководили большими коллективами, и чьими именами названы научные школы, но конкретного вклада в науку, который внесли лично они , как особенно умные ученые, найти трудно. Однако сюда не должны попасть, естественно, и такие, например случаи, как „лошадь Пржевальского“, потому что эта лошадь хоть и носит фамилию Николая Михайловича, но он не был ее породителем (избави, Бог!), не изобретал ее и даже не открывал, а просто описал. Итак, когда методология отбора принята без возражения, (в том числе и настоящими потомками Пржевальского), пойдем в свободном порядке.

ФРАНЦУЗЫ.