Виктор НЮХТИЛИН - МЕЛХИСЕДЕК Том 3. Бог

Представляется, что проблема состоит в том, что основное содержание Евангелий ускользает от читателя, несмотря на то (а, может быть и, наоборот, в силу этого), что оно несложно и понятно. Почему одни люди промахиваются мимо цели, когда читают Евангелия, а другие попадают именно туда, куда надо? Ответ прост. Самое ценное в Евангелиях — Личность Иисуса. Все остальные события, насколько значимы бы они не были, ничего божественного сами по себе не несут без Него. Именно Эта Личность делает свет Евангелий неугасимым, и именно в этом их великая сила. Забываются детали событий, забываются сами события, их повороты и последовательность, замутняются со временем в восприятии детали писываемого, а память о духовном соприкосновении с Ним остается. И если эта неизрекаемая высота соединения души с Иисусом была отодвинута на задний план казенно-диагностическим методом изучения текстов евангельских событий, то человека проносит мимо христианства, и, как представляется, заодно и мимо единственной возможности ощутить в себе Бога. Богу можно поклоняться, и можно даже сделать это сущностью своей жизни, но ощутить личностную связь с Ним можно только через ощущение Личности Иисуса.

Многих останавливает на этом пути непонимание этой действительно трудной для понимания вещи — как Бог может быть и Богом и человеком одновременно? Нас данное обстоятельство не должно пугать. Мы ведь знаем, что как раз на стыке таких взаимно опровергающих логически друг друга понятий и лежит Правда. Мы видим это даже в точной науке, где, чем сложнее явление, тем сильнее из него выпирает этот принцип дополнительности, который с одной стороны говорит о том, что «это» белое и никак не может быть черным, а с другой стороны настаивает на том, что оно же и черное и никак не может быть белым. Если это допустимо в физическом мире, который является всего лишь проявлением нематериальной идеи, то почему это не может быть допустимо в естестве Бога?

С другой стороны в этом непонимании просматриваются явные издержки некоей борьбы собственного духа с собственным же сознанием, которое в некоторых моментах вполне закономерно соединяет несоединимое даже в обыденной жизни, но почему-то отказывает в этом Жизни Высшей. Вот, например, если вспомнить всем известные фразы, которые ни у кого не вызывают позывов на их логическое отрицание, или на духовный подвиг согласия с ними: "Человек — это звучит гордо", "Человек — венец природы", "Человек всей своей историей показал, что …", "Человек — существо не просто физическое, а и …", "Человек создал свою цивилизацию…", "Человек населяет эту планету…", "Человек по своей природе…" и т. д. Самые обычные фразы, не правда ли? Гораздо важнее даже то, что последовало бы в них за многоточиями, настолько их первые части легко воспринимаемы. Тогда — позвольте вопрос: а, какой человек? Мужчина или женщина? Или ребенок? Однажды во французском парламенте конца 19 века один из докладчиков в своей речи о равноправии мужчин и женщин оговорился, что звучало буквально так: "Как известно, женщину от мужчины отличает только одна маленькая разница". В ответ с депутатских мест раздался возглас истинного француза: "Да здравствует эта маленькая разница!". Но если без шуток, то мужчина и женщина — это совершенно два разных Человека . И внешне, и физически, и психически, и духовно, и по образу мысли, и даже по химическому строению некоторых молекул! То же самое можно сказать и о ребенке, у которого еще нет, по сути, пола, и о стариках, у которых пола уже нет. К тому же, какой это «человек» — белый, африканец, монголоид, азиат или еще кто? Что-то заставляет нас в своем сознании спокойно преодолевать эти явные водоразделы между мужчиной, женщиной, детьми и расами, и иметь в своем представлении действительное понятие о цельном и неразрывном явлении Человека, состоящего при этом же из совершенно несоединимых и противоположных частей ! Так что же мешает нам это же сделать относительно Бога?

Некоторые религии и религиозные течения отрицают такую возможность еще и потому, что не верят в умаление Бога до физического состояния простого человека. Здесь явно видна еще одна ошибка — антропоморфизм сознания. Антропоморфизм вообще свойственен сознанию человека, и в простом смысле это означает, что всему виденному человек придает человеческую подоплеку. Например, данная гора вызывает у него ассоциации с угрозой, и он называет ее Медведем. На самом же деле гора лежит себе спокойно и никому не угрожает, но человек распространяет свое впечатление от нее на ее характер, которого у горы вообще-то и нет совсем. Или, например, взрослый тюлень вызывает смех, а маленький тюлененок — умиление. Здесь тот же самый антропоморфизм мышления: и большой тюлень, и его малыш совершают совершенно одни и те же движения, но по людским понятиям зрелому самцу это не идет, как неэстетичная неуклюжесть, а детенышу все это к лицу, поскольку человеческий детеныш также забавно неуклюж и неуверен в движениях. В более широком смысле антропоморфически мыслящий человек задает себе вопрос — если бы я был Богом, то на кой мне надо было бы принимать образ человека, разрешать бить себя плетью и дубинками, а потом позволить распять на кресте? Так прямо конечно вопрос не формируется, он прикрывается тем положением, что Величие Бога несоизмеримо с человеческим уровнем, и такое падение для Бога не резонно ни с какой стороны. Но, по сути, здесь чистая подмена своими собственными представлениями возможных мотивов поступков Бога. Величайшая ошибка, во-первых, считать, что Бог должен, или может действовать, только руководствуясь соображениями внутреннего порядка, которые должны быть обязательно понятны человеку. Многое в мире непонятно верующему человеку, но он оставляет это промыслу Бога, а вот явление Иисуса, как Сына Бога и человека одновременно, которое человеку непонятно, как и многое другое, он промыслу Бога не оставляет, а судит сам. Нам тоже логика Бога известна быть не может, но даже с точки зрения антропоморфизма мы можем здесь задать простой вопрос — а почему вы так однобоко смотрите на Явление Иисуса? Почему в этом видится только умаление Бога? Бога ничем умалить нельзя! А вот этим же человека возвысить можно! Так почему в этом не увидеть возвышение Богом человека, а продолжать видеть только обратное? Тем более, что за Бога не надо думать, Он хорошо за Себя думает Сам. Давайте увидим именно это в том, что Бог принял образ человека, что нам мешает? Мешает все то же — Личность Иисуса не воспринята. А просто логически это доказывать бесполезно.

Ну, а что касается, так сказать, технической стороны этого дела, то есть, совмещения человеческого и божественного на реальном плане материальной истории, то и тут, если подумать, также все ясно. У человека под одним только ногтем располагается несколько миллионов вирусов. Средняя продолжительность жизни человека составляет около семидесяти лет. Средняя продолжительность жизни вируса — меньше секунды. Теперь, представьте себе, что вам, человеку, надо осуществить некую миссию в среде вирусов, и для этого вам пришлось принять форму вируса, его образ жизни, способ общения, мышления и в арсенале у вас только лексикон понятий этих самых вирусов, потому что ваше человеческое знание при вас, но передать его вирусам можно только с помощью их языка, который даже в наметках не имеет ничего, что относилось бы к уровню человеческих понятий. Естественно, будучи облаченным в форму существования вирусов, вы будете самым настоящим вирусом и будете заниматься тем же самым, чем должен заниматься вирус. На первый взгляд вас никак не выделишь. Но в оковах этого образа существования с вами остается вся мощь вашего знания (относительно знания вирусов, естественно) и все безграничные вершины человеческого духа. То есть, вы одновременно и человек. А теперь попробуйте за жизнь, длящуюся менее секунды донести до вирусов истину о Спасении. Подумаем, что из этого могло бы получиться. Достаточно подумав, мы придем к выводу, что, испытав определенное бессилие изменить этот мир внешними средствами, единственное, что вам останется, это дать ему внутренние ориентиры и сказать в конце — вы все равно ничего не поймете, вам остается только верить , что когда придет конец света, я приду и спасу тех, кто верил в то, что я сказал. Верьте в меня и стремитесь исполнять то, что я говорил, а остальное — за мной. Спасу каждого, кто будет пытаться сделать хотя бы это. Это, так сказать, упрощенный вариант миссии, без взятия на себя всех грехов всех вирусов и искупительной смерти за эти грехи. Так что с чисто логической стороны (мы тоже не хуже Канта можем профанировать идеи) — то, что произошло, было единственным, что могло произойти при данной постановке задачи Богом. Логике трудно сопротивляться, тем более что это перерастает просто в упрямое сопротивление Иисусу, как истинному человеку и истинному Богу в одной сущности. Не надо сопротивляться. Но и не надо делать вид, одновременно, что тут до конца все понятно, ибо логикой этого понять до конца нельзя. Логика просто позволяет допустить этот вариант, как единственно закономерный для явления Бога к людям .