Игорь Забелин - Человечество - для чего оно?

Психологическая эволюция, заключающаяся в переходе от закрепленных, передающихся по наследству навыков к навыкам, приобретаемым в процессе жизнедеятельности особи и по наследству не передающимся, соответствует материковой пространственной фазе.

Наиболее полным выразителем этой эволюции стал человек, в жизнедеятельности которого роль инстинктов сведена до минимума и решающее значение имеет интеллект, способный быстро приобретать множество навыков и знаний, обеспечивающий человеку (существу физически слабому) возможность не только приспосабливаться к разнообразнейшим условиям, но и изменять их в нужном направлении.

Итак, легко убедиться, что развитие способности мыслить, переход от «немыслящих» животных к «мыслящим», то есть к самым сложным существам на эволюционной лестнице Вселенной, в общем плане действительно увязывается с усложнением среды обитания.

Человек появился в начале четвертичного периода. Общее развитие ландшафтов земного шара именно к этому времени привело к максимальной (за всю историю Земли) дифференцированности природных условий на поверхности суши, что, в частности, было вызвано начавшимся резким похолоданием. Здесь связь прямая: выделение человека из мира животных — это реакция жизни на усложнение и ухудшение внешних условий обитания. Выделив, обособив человека, жизнь тем самым создала основу для подчинения себе остальной природы, для сознательного управления ею в конечном счете. Природа не только познает себя в лице человека, или человек не только природа, познающая самое себя, но еще и природа, сама собой управляющая, подчиняющая себе стихийные силы.

Что человек продолжает совершенствоваться интеллектуально и психологически, показывает хотя бы тот факт, что у человека в процессе его становления резко увеличилось из общего числа сорок одно поле коры головного мозга. Нет никаких оснований считать, что эволюция уже завершилась, и можно высказать кое-какие догадки в этом плане.

Но сначала необходимо напомнить об одной удивительнейшей особенности, отличающей психологическую организацию человека от психологической организации других млекопитающих.

Из поколения в поколение собаки, например, живут среди людей и остаются при этом собаками; то же самое можно сказать про кошек, коров и прочих домашних животных. Науке известно немало случаев, когда ребенок, похищенный волками, медведями или обезьянами, воспитывался в течение нескольких лет вдали от людей, а затем его ловили и возвращали в человеческое общество. Во всех этих случаях человек, выросший среди животных, становился зверем, утрачивал почти все человеческие признаки. Дети почти нацело утрачивали способность усваивать человеческую речь, и лишь с колоссальным трудом удавалось обучить некоторых из них нескольким словам. Ходили дети на четвереньках, и это понятно, но странно, что у них исчезала способность к прямохождению и они едва выучивались держаться на двух ногах. Жили дети примерно столько же лет, сколько в среднем живут воспитавшие их звери…

Как видно по логике психологической эволюции, нам, людям, досталась чрезвычайно гибкая и восприимчивая нервная организация, способность которой, однако, к передаче всяких наследственных признаков крайне ослаблена. Чтобы ребенок вырос человеком, совершенно необходимо, чтобы его ежедневно, ежечасно воспитывали, пестовали люди, общество.

ВНЕ ОБЩЕСТВА ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ИНДИВИДУУМ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ЖИВОТНОЕ.

Можно предположить, что дальнейшая эволюция психики человека пойдет по линии все более полного закрепления человеческих признаков с последующей передачей их по наследству. Значит, через энный период времени ребенок человека, в каких бы условиях он ни воспитывался, сохранит человеческие способности, не превратится в зверя, сам, без посторонней помощи, освоит человеческие азы (только азы, конечно) и, главное, не утратит способности к речи, прямохождению и т. п. В этом смысле человеку предстоит «подтянуться» до уровня своих биологических предков, но само по себе закрепление простейших способностей человека послужит лишь началом значительно более глубокого и сложного процесса.

Суть в том, что в широком естественно-историческом и социальном плане человеку еще «рано» закреплять те свойства, которыми он сейчас располагает. Труд — главное в человеке — не стал его первой жизненной потребностью, братское отношение ко всем ближним еще только пробивает себе дорогу ко многим и многим человеческим сердцам, еще существуют в психике национальные барьеры.

Иное дело человек будущего, человек царства свободы! Вот тогда логика исторического развития потребует закрепления наряду с простейшими признаками человека и подлинно человеческого в человеке: врожденного трудолюбия, гуманизма, интернационализма (пока существуют нации), и начало этого процесса, видимо, уже не за горами.

Процесс закрепления человеческого в человеке, очевидно, будет сопровождаться и увеличением способности к передаче знаний, закрепляемых в словах, по наследству. Общее социальное значение знаний, добытых наукой и вовлеченных в производственный процесс, неизмеримо возрастет в будущем, и знания об окружающем мире во многом будут определять сущность человека. Эту способность можно определить как реакцию нервной системы человека на стремительное увеличение объема знаний, на усложнение взаимодействия с природой.

Некоторые же наши знания, навыки, корнями своими уходящие в далекое прошлое человека, а то и в мир животных или физиологию, уже сейчас передаются детям по наследству (что и свидетельствует о вероятности предположения). Примером тому может служить, скажем, свойственный многим людям инстинктивный страх перед темнотой, боязнь незнакомого пустого помещения, характерная для немалого числа женщин или детей (последнее, вероятно, восходит к навыкам, приобретенным в «пещерный период» жизни человека); дети до сих пор боятся оставаться одни в доме-это тоже от прошлого. Передаются по наследству и проявляются у детей в очень раннем возрасте навыки материнства и «воинственности». Передаются по наследству и некоторые «артистические» навыки, восходящие к подражанию, копированию, на что способны и животные.

Интересно, что чем «моложе» в историческом плане навыки, тем хуже они передаются по наследству. Так, способность рисовать, свойственная только человеку, наследуется слабее, чем артистическая способность. Пока нет никаких доказательств передачи по наследству самого «молодого» из людских навыков — навыка владения письменным словом, который, видимо, еще не кодируется в нервной ткани. [21] Впрочем, в данном случае нельзя не вспомнить о любопытнейшем открытии, сделанном нашим великим генетиком академиком Н. К. Кольцовым еще в 1926 году. Он установил, что родственные узы связывали А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, П. Я. Чаадаева, Ф. И. Тютчева, Д. В, Веневитинова, А. И. Одоевского, А. К. Толстого, В. Ф. Одоевского и даже А. Н. Толстого, нашего современника.