Алан Уотс - Путь освобождения

Ни один гений не может объяснить свое творчество. Он говорит: «Да, я научился самовыражаться, потому что что-то во мне пыталось выйти наружу. Мне пришлось научиться давать ему слово». Если вы музыкант, вам нужно научиться исполнять музыку. Если вы писатель, вы должны найти свой сталь выражения, чтобы другие могли понимать вас. Вам нужна техника. Но можете ли вы сказать другим, как вы научились использовать технику для того, чтобы выражать тайну, которая не дает вам покоя? Если бы вы могли объяснить это, можно было бы создать школы, в которых воспитывали бы гениальных музыкантов и ученых, способных делать эпохальные открытия. В конце концов, гениев стало бы так много, что мы сказали бы: «А ведь на самом деле в этих людях нет ничего выдающегося!» Самое поразительное в гениальном человеке – его способность создавать непонятное, удивлять нас. Но разве вы не видите, что точно так же мы не можем даже понять наш собственный мозг? Это свидетельствует о том, что мозг умнее науки. Мозг позволяет нам совершать интеллектуальные и культурные чудеса. Мы не знаем, как он делает это, но он делает это! Мы ничего не предпринимали для того, чтобы улучшить свой мозг по сравнению с мозгом обезьян или наших предков; это случилось само по себе.

Рост всегда происходит сам по себе, но для этого нужны два фактора. Во-первых, как я уже говорил, мы должны обладать техническими способностями выражать происходящее, а во-вторых, мы должны уметь уходить с собственного пути. В основе проблемы управления находится вопрос «Как мне уйти с собственного пути?» Если бы я рекламировал вам систему под названием «Как уходить с собственного пути», это превратило бы наше общение в разновидность самосовершенствования. Мы видим, как в истории человечества это повторяется снова и снова. В дзэн-буддизме об этом говорят: «Постижения невозможно достичь мышлением; постижения невозможно достичь не-мышлением». Мы уходим с собственного пути тогда, когда мы уже больше не выбираем, уходить нам или нет, – когда мы видим, что Б действительности у нас нет другого выхода. Другими словами, это случается тогда, когда мы видим, что, как бы мы ни поступили, это нам не поможет, и что попытки не делать тоже не увенчаются успехом. Что случается с нами после этого? Мы поставлены в тупик. Нам ничего не остается делать – осталось лишь пустить все идти своим чередом и наблюдать.

Китайский философ Чжуан-цзы жил около 300 года до н. э. или немного раньше. Он был необычным человеком. Из всех древних философов он один обладал настоящим чувством юмора, и поэтому читать его очень интересно. Отчасти юмор Чжуан-цзы состоит в его умении преувеличивать. Нам бы тоже не мешало взять на вооружение это искусство. Читая произведения Чжуан-цзы, мы видим, как много он шутит. Он напоминает нам группу энтузиастов, которые, общаясь в узком кругу, доводят свои идеи до крайности, а затем катаются со смеху. Чжуан-цзы делает то же самое и при этом очень много говорит нам о ценности бесполезной жизни.

Для даоса не имеет смысла представление о том, что какие-то события жизни могут быть полезны – то есть что они могут служить какой-то цели в будущем. В даосизме вселенная считается целиком и полностью бесполезной. Жизнь – игра, и в то же время жизнь – это намного больше, чем игра, потому что, называя ее игрой, мы не передаем ее подлинного смысла. Так, например, когда даосский мудрец бродит по лесу, он никуда не направляется, он просто бродит. Наблюдая за облаками, он любит их, потому что они плывут бесцельно. Он наблюдает за полетом птиц и за волнами, разбивающимися о берег. Нам нравится все это, потому что природа не спешит так, как спешит человек, потому что она не стремится к цели за пределами настоящего. Именно поэтому в эпоху Тан, Сун, и позже возникла особая разновидность китайской живописи – картины, центральное место в которых занимает бесцельная, извилистая природа.

Обычно, подчеркивая бесцельность действия или предмета, мы указываем на его недостаток. Мы говорим: «В этом нет будущего. Какая от него польза?» Любопытно, что мы так часто говорим «Какая от него польза?». Этот вопрос, как мне кажется, свидетельствует о том, что мы сошли с ума. Даосы же радуются тому, что вещи бесполезны, а будущее не имеет значения.

Мы можем преувеличить любую идею, и эту в том числе. Чжуан-цзы делает это с большим успехом, когда изображает идеального, бесполезного человека. Это горбун, подбородок которого упирается в живот. И все же он вызывает у нас симпатию, потому что, кажется, он нашел секрет жизни. Когда приходят вербовщики на государственную службу, его первого освобождают от этой повинности. Когда приходят военные набирать в армию, его отвергают в первую очередь. Поэтому он живет долго и счастливо.

Чжуан-цзы рассказывает нам другую историю о том, как группа странников нашла исполинское дерево. Никто из них никогда не встречал такого огромного дерева, поэтому они подошли к нему, чтобы увидеть, может ли в нем быть что-то полезное. Они начали с исследования листьев, однако нашли их слишком жесткими и неприятными на вкус. Затем они посмотрели на изогнутые, сучковатые ветви и пришли к выводу, что из них невозможно делать палки. Тогда они изучили древесину и обнаружили, что она волокнистая и поэтому не подходит для строительства. Впоследствии они оставили дерево в покое. Оно было непригодно ни для чего, и поэтому оно выросло до таких больших размеров и достигло значительного возраста. Чжуан-цзы не призывает нас понимать это буквально, потому что юмор всего лишь помогает ему выражать свои идеи.

В другом месте он описывает поведение идеального человека:

Благородный муж остается дома и действует без суеты. Представления о хорошем и плохом, о похвале и порицании не вносят смуты в его душу. Когда в пределах четырех морей люди наслаждаются жизнью, он счастлив. Когда люди обеспечены, он пребывает в покое. Грустный на вид, он похож на ребенка, который потерял свою мать. Он кажется глупым и ходит повсюду, словно заблудился. У него много денег, но он не знает, откуда они приходят. Он ест и пьет в меру, но не ведает, откуда берется еда. Таков облик благородного мужа .

А вот другая характеристика:

Лицемеры – это люди, которые считают хорошим то, что мир считает хорошим, и правильным то, что мир считает правильным. Когда вы говорите им, что они познали Дао, они удовлетворены и улыбаются. Когда вы называете их лицемерами, они недовольны и хмурятся. В течение всей жизни они называют себя «познавшими Дао», и в течение всей жизни они остаются лицемерами. Они знают, как выступать перед людьми, и умеют к месту рассказать случай, чтобы на них обратили внимание. Однако с самого начала и до самого конца они не знают что к чему. Они одеваются прилично и умеют сочетать цвета в одежде. Они придают своему лицу чинный вид, чтобы располагать к себе других, но никогда не признают себя лицемерами [22] Все ссылки на Чжуан-цзы см. Herbert A. Giles, ed and trans, Chuang tzu. Mystic, Moralist, and Social Reformer, Shanghai Kelly and Walsh, 1926) .