Michael A. de Budyon - БИТВА ЗА ХАОС

Есть такой модный термин — «система». Сейчас им оперируют все кому ни лень, причем не в контексте некоего компактного устройства, типа стереосистемы или системы кондиционирования воздуха в своем жилище, но в понимании структуры, неясной и неосязаемой, но одновременно — бездушной, безжалостной и холодной, вроде гоббсовского Левиафана или карфагенского Молоха. И хотя слово «система» употребляют все считающие себя продвинутыми, мало кто объяснит вам, что это такое. «Системе» приписывают превращение невинных и изначально чистых девочек в неверных жен, мстительных стерв, проституток и желчных брутальных лесбиянок; систему обвиняют в том, что она выращивает из честных, добрых и талантливых мальчиков — воров, наркоманов, циников, гомосексуалистов и убийц. К действиям системы безусловно относят трансформацию великих народов в стада алкоголиков, трусливых ожиревших скотов и просто дегенератов. На систему списывают убиенную экологию и медленное убийство человечества вообще. Слово «система» у большинства населения бессознательно ассоциируется с жестокостью, подлостью, беспринципностью, предательством и развратом. На самом же деле, система — понятие изначально не имеющее никакой негативной направленности. Это система функций, описывающих каждый элемент (звено) системы и функций, описывающих связи между элементами. Формально структуру системы можно представить в виде упорядоченной пары S=, где X есть множество элементов системы, а Y — множество отношений между этими элементами. Отсюда следует, что классификация систем может быть произведена с использованием одного из двух фундаментальных критериев различия: по типу элементов («X»), образующих систему и по типу отношений, связывающих эти элементы в систему («Y») Классификационные категории X и Y можно рассматривать как ортогональные, т. е. независимые. Примером использования критерия X служит традиционное разделение людей по расовым, религиозным, национальным, биологическим, психологическим, психосексуальным, или еще каким-либо параметрам. С критерием Y — сложнее. Он дает принципиально иную классификацию систем: класс задается типом отношений, а тип элементов, на которых определены эти отношения, не фиксируется. Например, «мыши боятся котов», «курды враждуют с турками», «палестинцы ненавидят евреев» и т. д. Самыми большими классами систем по критерию Y являются классы, описывающие уровни знания относительно рассматриваемых явлений.

Поясним все вышесказанное на простом примере. Допустим, берут 10 человек и распихивают по совершенно изолированным камерам, куда воздух подается по трубочкам, освещение — по проводам, а еда — через «кормушку». Плюс — полная информационная изоляция. Каждый из этих десяти человек окажется «вещью в себе», его можно будет изучать с позиции той или иной науки и не более. Теперь, допустим, всех этих людей закрыли в одну камеру. Помимо характеристик каждого элемента системы (отдельного человека), появятся характеристики отношений между каждым из этих людей, возникнет система. Поэтому когда говорят «коммунистическая система», «рабовладельческая система», «система международных отношений», имеют в виду не столько характеристики отдельных людей или государств, сколько характеристики отношений между людьми в обществе или государствами. В неживой природе все эти рассуждения никак не нарушаются. К примеру, описание солнечной системы состоит из набора описаний характеристик небесных тел ее составляющих и характеристик отношений между этими телами, вроде «Земля вращается вокруг Солнца», «Луна вращается вокруг Земли» и т. д. Системы характеризуются множеством параметров, но мы здесь коснемся самых важных.

Можно сказать совсем просто: система — это мы все. Во всяком случае, мы сами первичны, в то же время как связи, хоть и более заметны, но все-таки вторичны. И если система, как думает большинство, способна заниматься только тем, что превращать хорошее в плохое, то причиной столь мрачного расклада являются опять-таки люди и их связи, точнее — те типы людей и те типы связей, что приводят к обозначенным нами отрицательным явлениям. Например, если человек наркоман, то у него неизбежно возникнут связи в среде наркодилеров, т. е. в преступной среде. Алкоголик, не имеющий никаких легальных источников дохода, быстро встанет на криминальный путь и обрастет такими же знакомыми (т. е. связями). Все эти категории (алкоголические и наркоманские подсистемы) будут создавать общественную опасность, в свою очередь, удалив их, автоматически разрушаются их связи, а качество общества повышается. Но это, так сказать, внутричеловеческие разборки. Человек, в свою очередь, является продуктом и составной частью системы куда более сложной, нежели государства, которые довольно часто настолько быстро разрушаются, что даже самые продвинутые аналитические умы не успевают ничего толком сообразить.

Сейчас никто не даст однозначного ответа на вопрос: что сложнее — Вселенная или человек? Даже спорить на этот счет бесполезно, потому что ни про то, ни про другое, мы не имеем сколь либо полной информации. В то же время, выяснение этого вопроса исключительно важно, ответ на него позволит нам обозначить наши важнейшие цели или же отказаться от них как нереальных в принципе. Мы не знаем ответа на три самых главных и самых сложных вопроса: как именно появилась Вселенная, какие именно явления и силы вызвали ее появление, тем более мы не знаем, как появилась жизнь, которой никогда не было и, опять таки, какие силы вызывали ее появление. Не зная ответов на первые два вопроса, вряд ли возможно будет дать ответ на третий — о феномене белого человека, создавшего все и не безуспешно рискнувшего противостоять высшим силам. Одни скажут: «человек — продукт эволюции Вселенной», поэтому он «обязан» быть сложнее, другие, оперируя той же «схемой», заявят, что человек не существует вне Вселенной, он — часть ее ткани и рассматривать его абстрактно нельзя. Два эти довода совершенно одинаково укладываются в контекст самоорганизации нашего мира и согласуются с гипотезой немецкого биолога и психиатра фон Дитфурта о существовании разума, памяти, интуиции, изобретательности и самообучаемости задолго до появления человеческого мозга. Но правильный ответ на этот вопрос невозможен пока не будет доказана предопределенность возникновение биологической формы жизни в принципе. Для Вселенной такая концепция (пусть и не всеохватная) существует. Мы понимаем, почему возникли вещества, галактики, звезды, кластеры, туманности, планеты и спутники планет; понимаем, в рамках существующих физических закономерностей, что именно это и должно было появиться. Их возникновение представляется вполне предопределенным. С фактом биологической жизни, а тем более фактом нашего интеллектуального настоящего полнейшая неясность, ведь сегодня нет ни малейших даже косвенных доказательств существования каких-либо альтернативных форм жизни, как на нашей планете (генетический код у всего живого одинаков, а сама жизнь существует только на углеродной основе), так и вне ее пределов.