Ю. Сам-Самойлов - Вирус

— Кто ляпнул несусветную глупость?

— Сам знаю! Не вы одни умные… — Обдал толпу холодным презрением. — Это ж надо придумать, через поцелуи размножаться, когда природой давным-давно придумано, отлажено и заряжено…

И как разошелся, как разговорился. Как начал учить жизни, правилам и позам. То ли со страху, то ли просто, по глупости. Но сказал все, что думал, знал и помнил. Обличил пороки, обвинил в грехах. Был бы объект критики, а найти недостатки — проблем нет. И на солнце бывают пятна. А на каком основании, тетки лучше? Лоб шире, глаз чище, зубов больше?

Ох, польстим себе дорогому — могу сказать, когда нужно горькое слово правды в глаза любому господину, товарищу и другу. На ранги и звания не погляжу. Дайте только повод для зависти. Выведу и святошу на чистую воду. Но чаще треплю языком, где не надо и что не надо. Несется ошалелый паровоз по рельсам — не свернуть, ни притормозить. Зря сделал. Очередная ошибка молодости и мальчишеский задор. На героические подвиги потянуло. Решил открыть истину Платоническими Поцелуйкам. Правду в глаза сыпал горстями. Пусть колет? Ага. Размечтался. Выбрал время. Баб много, а нас двое… Говорить нелицеприятную правду, дружной толпе врагов? Типа — вы дураки, салаги пороха не нюхали, а я умный и знаю куда идти?

Верный вывод осознал поздно: — Не хрен учить жизни, при численном перевесе оппонентов.

Друзья! Соратники! Правильно выбирайте время и место для обличительных, нравоучительных речей. Глаголом жечь сердца людей, надобно уметь и знать когда. Ловко подвешенный язык — залог победы, но если в голове сквозняк, вернется слово бумерангом по глупому куполу.

С бухты-барахты не кричите, прежде чем проявлять энтузиазм — подумайте, оглянитесь в поисках запасного выхода и достойного отхода. Еще совет. Пропагандируйте народ с возвышения. Подойдет любой предмет — ящик, броневик, фонарный столб, амвон, трибуна. Чем выше оратор над толпой, тем дальше донесется голос, четче услышат, глубже поймут. Занимайте стратегическую высоту. Пусть задирают голову вверх, внимая обличительному слову. С горки обличать, обливать легче, нести в народ любую чушь — звучит как последнее откровение. Камни еще собирать, а от кулаков подальше и плевки не долетают. Это червяку, хоть семи падей во лбу и умному как Цецерон, тяжело с земли вещать. Ни одному слову не поверят и каблуком придавят — не вякай червь земной, знай место. Попробуй, направь струю красноречия вверх? Даже сила земного притяжения против мелкого оратора. Не всех искренним словом правды заденешь и самого обмочит случайная капля. Положение низкое.

На трибуне, любая говорящая козявка, выше толпы немых великанов.

— Курить хочется, уши пухнут. Слушай, бывший. Мелочь есть? Сгоняй в киоск за сигаретами?

— Директор заметит, нагоняя получим.

— Тебе ли переживать? Теперь я новый шеф отдела, мне и отвечать. Беги, разрешаю… Ты помнишь, какие люблю? Вообще-то, купи хороших сигарет, надоело дешевкой травится. Легкие бери, с малым содержание никотина.

Но осознал поздно, когда на берег реки, мутной волной выбросило. Избитого, исцарапанного, едва живого, но живого. Как били и пинали, оскорбленные поцелуйки — помню отчетливо, а как доплыл до отмели, — не помню, добулькал на одних рефлексах. Не понравились Платоническому народу, справедливые речи, обиделись.

Зацепил горячим, искренним словом, за нежное место в черствой душе, — словарных аргументов не вынесли, обидчиво физически накостыляли. О чем это говорит? Многое значит живая сила, честного слова. Все что угодно обозначает, если говоришь убежденно и напористо. Слово бьет врага и ведет на баррикады. Выведет труса из окопа, на смертный бой. Оправдает матерого преступника, казнит невинного, приклеит позорный ярлык святоше, построит воздушный замок, заработает кучу денег и разорит фондовую биржу.

Много дел натворит вовремя сказанное горячее слово. Одного не может — защитить умную физиономию оратора, от кулака обиженного оппонента. Несправедливо, обидно и больно. Как же получается? Мы интеллигентно, заумно посылаем далеко, а в ответ? Банально и больно кулаком. Вначале слово, а по морде, в любом случае получишь? Озвучил слово — заработал дивиденды, ляпнул сгоряча обидную правду — получи практически результат. За базар отвечай.

На карачках, отполз от воды и кряхтя сел на песок, оглядываясь по сторонам. Мелькнул парус последнего кораблика, скрываясь за излучиной реки. Поцелуйки уплыли. И за борт его бросали в набежавшую волну. Решили, что утону, руки пачкать не захотели? Неужели последнее слово останется за врагом? Никогда! Преодолевая боль, погрозил кулаком и хрипло крикнул вдогонку.

— Сами дуры! — На душе полегчало. — Испугались правды-матки?! Сбежали?! Думаете, морду набили, выбросили и победили?! Фигу! Мы слабы телом, но не духом! Чтоб губа опухла, чтоб прыщ на заднице выскочил! Подождите, очухаюсь, залечу кровавые раны, еще встретимся! Отомщу за кровь, пот и слезы! Выверну наизнанку! Мат вам в ухо, горло и нос! Дуры позорные!

Поругался вслух, погрозил кулаком вслед, и на душе отлегло. Боль отступила, прибавились силы. Пусть Поцелуйки не слышат, но я их сделал. Как умел, так и сделал. Конечно, лучше б врага, по печени кулаком, ногой по роже, сломать носы, выбить зубы, выдрать волосья из причесок, сжечь корабли, разграбить дома, истребить племя до седьмого колена, а выживших отправить в вечное, сексуальное рабство в Турцию. После драки кулаком не машут, но кровожадно помечтать о мести, никто не запретит. И пусть начистили харю, пересчитали ногами ребра и зубы, но заживут синяки, пройдут болячки, а моральная победа осталась за нами. Виктория! И все-таки вертится!

Теперь выясним где Светлана и тронемся в путь. Встал на ноги, покачиваясь, как пьяный пассажир в троллейбусе. Кругом только небо, только солнце и река. Плещется мутная волна о заплесневевшие камни, жужжат стрекозы гоняясь за мухами. Не понял. Где начальник? Почему не рядом? Не доплыла? Вытащила из воды и убежала в кустики переодеваться? Щас выясним.

— Светлана! Я очухался, и хочу есть! Ау! — Сложил руки рупором, напрягая, последние силы. — Ты где?!

Голос растворился над водой. Вспорхнули испуганно утки и собравшись в неровный клин, ушли в небо. Никто не ответил, из кустиков не выскочил, привычно ругаясь. Тишина в ответ. Приплыл?

Подождите, подруги, я буду один? Это неправильно, нехорошо. Мы вместе обязаны находиться. Я и Светлана. Грешили пополам. Почему начальницу оставили, а меня выбросили? Несправедливо! Да, я мужчина, но она девушка, познавшая грех. Виноваты оба, мы из одной экспедиции! А если Светлану выбросили за борт и утонула? Утонула, спасая? Как помню, били одного, но начальница пыталась защитить, пока не оттащили в сторону. Дальше не помню. Применим мужскую логику. Существует два варианта. Выбросили обоих за борт корабля, и Светлана утонула в реке. Выбросили одного, а начальницу оставили на корабле. Какой вариант нравится? Лично для меня не подходят оба, но будем считать, что начальница осталась на корабле, в плену у Поцелуек. А я? Как же я…