Франц Гартман - Жизнь Парацельса и сущность его учения

Слово «смерть» имеет два значения: 1. Прекращение жизнедеятельности. 2. Распад формы. Форма — это иллюзия, она не имеет не зависимого от жизни существования, а служит только выражением жизни и не вызывает последнюю. Форма не может прекратить жить, потому что никогда не жила, и смерть формы есть лишь только прекращение деятельности вечной силы жизни в одном проявлении, предшествующее другому ее проявлению. Жизнь сама по себе не может умереть или исчезнуть, ибо она не рождается формой. Это вечная сила, которая всегда существовала и будет существовать. Уничтожение даже частицы жизни стало бы для Вселенной невосполнимой утратой. Жизнь — проявление Бога, [113]и она будет существовать всегда, пока живет Бог.

Слово «смерть» поэтому не может иметь других значений, кроме трансформации одного вида деятельности в другой; смерть и воскрешение суть одно и то же, поскольку прекращение одного вида деятельности никогда не отдыхающей силы жизни вызывает к жизни другой вид, и возникновение новых форм зависит от исчезновения старых.

Все формы подвержены распаду; они — иллюзия и, будучи таковой, перестанут существовать, когда исчезнет причина, их породившая. Тело короля или мудреца, после того как жизнь, результатом деятельности которой оно являлось, покинула его, столь же бесполезно, как тело животного. Форма может лишь поддерживать свое иллюзорное существование до тех пор, пока воздействие жизни на вещество формы создает эту иллюзию. Жизнь — это вечная и совершенная сила: с ней можно войти в контакт, но она не может быть соединена с физической материей. Она может быть только привлечена к физической материи силой духа, и, если дух прекратит ее притягивать, жизнь покинет материю и материя будет разложена на составляющие ее элементы. Ничто не может быть соединено с вечной и совершенной жизнью, кроме вечного и совершенного. То, что является добрым и совершенным, может жить. То, что является злым и несовершенным, будет трансформировано. Если бы все элементы, составляющие человека, являлись добрыми, если бы все его эмоции и мысли были совершенными, такой человек был бы бессмертен. Если в нем нет ничего доброго, ему придется умереть и полностью трансформироваться. Если в нем одна часть — добро, а другая часть — зло, добрая половина будет жить, а дурная погибнет. Оmnеbonum perfectum a Deo; imperfectum a diabolo. [114]

Все существующее — это проявление жизни. Камни и металлы так же имеют жизнь, как и растения, животные или люди: они различаются только по способу ее проявления, зависящему от органической структуры составляющих их частиц. Муха, например, имеет ту же жизнь, что и камень, ибо есть только Единая Жизнь; но в мухе она проявляется по-другому, нежели в камне, и хотя форма камня может существовать как иллюзия в течение тысячелетий, форма мухи может прожить только несколько дней.

Элементы, используемые силой жизни для своего проявления, так же неразрушимы, как и сама жизнь, но они постоянно изменяют свое состояние, постоянно подвергаются трансформациям, постоянно кальцинируются, сублимируются, растворяются, разлагаются, дистиллируются, коагулируются и настаиваются в алхимической лаборатории природы.

Каждая форма имеет определенный период существования, а продолжительность этого периода определяется числом, которое является образующим фактором в структуре формы и которое рождается самой жизнью, поскольку жизнь — сознательная сила, и она ничего не делает наугад, а только по присущим ей законам. Даже если форме суждено разрушится до срока, жизнь будет продолжаться в астральной душе формы, которая не может быть уничтожена до момента своего естественного разложения. Внешние формы возникают в результате воздействия жизни на астральные формы, и если внешняя форма разрушена, внутренняя форма продолжает существовать и при определенных условиях может быть связана с останками разрушенной формы, и таким образом можно оживить последнюю. Если смерть была естественной, такое оживление невозможно; но если смерть была преждевременной и если жизненно важные органы человека или животного не были необратимо повреждены, такое оживление может произойти.

Но даже в таком случае сохраняется тесная симпатическая связь останков тела с живой астральной формой, и эта связь продолжается до истечения срока естественной жизни или до распада веществ, образующих тело, на составляющие элементы. [115]Останки таких тел, трупы людей, совершивших самоубийство или умерших от руки палача, обладают огромной оккультной силой. Они содержат не жизнь, но бальзам жизни. [116]К счастью, этот факт не имеет широкого распространения, ибо, если бы люди с дурными намерениями знали и о том, как им пользоваться, они могли бы употребить его для колдовства и иных злых целей и причинить окружающим много вреда. [117]

Если сжечь дерево, а затем собрать в большую бутыль угли, дым, пар и все элементы, составлявшие дерево, и посадить живое семя дерева в эти угли, можно возродить то же самое дерево из его углей, поскольку это опять будет центр жизни, в который могут быть привлечены все необходимые для создания дерева элементы, чтобы создать новое дерево, подобное прежнему; но без семени не будет дерева, поскольку сущность дерева не в углях, не в дыме и не в паре, а в Mysterium magnum — вечном хранилище жизни, из которого она может быть притянута семенем и возрождена в новой форме, наделенной более высокими добродетелями и силами, чем прежде.

Общепринятые верования средневековья представляли ангелов, чертей и духов мертвых невидимыми существами, имеющими личность. Они персонифицировали силы добра и зла и сделали из них карикатуру, чудовищ, что перелетают с места на место, пытаясь завладеть душами людей или подчинить их своей власти. В те времена формой правления была олигархия, и участь бедняков зависела от милости богатых. Верховная власть принадлежала церкви, и диктатура духовенства не терпела неповиновения. Подобострастие и поиск личного расположения были в порядке вещей, и этот образ мышления неизбежно сказался на религиозных концепциях людей, исказив их. Высший Мировой Дух выродился в их глазах в персонифицированного тирана, милость которого пытались снискать при помощи покаяний, просьб и молитв священников, которые, как считалось, были его любимцами. Все, что не согласовалось с существовавшими тогда предубеждениями и мнениями, приписывалось дьяволу; ужасы инквизиции, религиозные преследования и суды над ведьмами достаточно свежи в памяти, так что нет необходимости напоминать читателю об этом.

Учение Парацельса в корне отличается от такого рода убеждений. Его сила духовного восприятия позволила ему осознать строение макрокосма и человеческого микрокосма. В его работе «De Generatione Hominis» описывается, как элементы, из которых состоит физическое тело человека, соединяются, чтобы в дальнейшем отлиться в человеческую форму; он также описывает и их разъединение после смерти. Жизнь, по Парацельсу, есть универсальный принцип, [119]покидающий физическую форму в момент смерти и в процессе ее разложения, с тем чтобы сформировать новые тела; однако часть этого жизненного принципа остается в астральном теле (кама-рупе) до тех пор, пока и оно не распадется на элементы. Тела более высокого порядка, содержащие высшую сущность жизненного принципа, переходят в состояние более высокое, которое Парацельс называет Olympus Novus (Новый Олимп), [120]где они находятся до тех пор, пока не наступит их окончательное возвращение к Mysterium magnum, их первоначальному источнику.