Эвальд Ильенков - Диалектическая логика. Очерки истории и теории

Другое дело капитал в точном значении этого слова. Ни возникнуть, ни просуществовать хотя бы мгновение, ни тем более активно функционировать он не мог бы раньше, чем возникли и развились его предпосылки – товарные отношения и деньги, те самые "обломки" предшествующих формаций, без наличия которых он немыслим и невозможен. Здесь "историческое" соображение прямо включается в "логическое" движение мысли и даже определяет его последовательность.

Для теоретического понимания такой категории, как деньги, это принципиально важно. Ведь логический анализ денег у экономистов опирался непосредственно на факты денежного обращения, каким оно выступает на поверхности развитого буржуазного общества. Эмпирически наблюдаемое здесь движение денег выражает поэтому вовсе не только и даже не столько природу денег как таковых, сколько природу другого предмета, исторически более позднего, а потому и логически более конкретного, – капитала. Для того чтобы понять деньги как таковые, как чистую и абстрактную предпосылку капитала с его определениями, необходимо строго абстрагироваться от всего того, что привносит в движение денег капитал, и абстрактно выразить определения денежной формы как таковой.

Иными словами, в деньгах необходимо выделить те определения формы, которые сохранились бы и в том случае, если бы капитал вообще исчез с лица земли или даже никогда не появлялся. По отношению к деньгам это единственно верный путь абстрагирования. По отношению же к капиталу такое отвлечение было бы абсолютно ложным капитал без денег, до денег и вне денег немыслим и невозможен. Об этом недвусмысленно и говорит история.

Рикардо же постоянно путал определения денег как таковых с определениями финансового капитала, осуществляющего в деньгах свое движение, т.е. с определениями, которые к природе денег как таковых абсолютно никакого отношения не имеют. И это прямое последствие неисторичности его взгляда.

Именно в ходе критики подобных взглядов буржуазных экономистов Маркс и вырабатывал свое логическое по форме и историческое по существу дела понимание категорий буржуазной политической экономии – развивал понятия в согласии с тем порядком, в котором осуществлялся исторический процесс саморазвития исследуемого конкретного целого. Процесс, при котором постоянно происходит "перевертывание" исторически предшествующего в логически последующее и, наоборот, исторически позднейшего экономического образования в исходный пункт дальнейшего исторического "самопорождения" системы.

Купеческий (торговый) капитал исторически возник гораздо раньше капитала промышленного и даже явился одной из предпосылок его рождения, одним из самых действенных факторов так называемого первоначального накопления. Однако развитие повело к тому, что эта форма капитала – и чем дальше, тем больше – превращалась в побочную форму, в обслуживающий орган капитала промышленного, в форму перераспределения прибавочной стоимости, созданной в промышленности.

Как отмечает Маркс, логическое развитие понятий не может слепо ориентироваться на так называемую естественную последовательность событий во времени, прослеживаемую на поверхности явлений. "...Было бы неосуществимым и ошибочным трактовать экономические категории в той последовательности, в которой они исторически играли решающую роль. Наоборот, их последовательность определяется тем отношением, в котором они находятся друг к другу в современном буржуазном обществе, причем это отношение прямо противоположно тому, которое представляется естественным или соответствует последовательности исторического развития" [10].

Из этого, разумеется, не следует, будто логическое развитие вообще должно забыть про "исторический порядок", прослеживаемый как последовательность явлений во времени. Слова Маркса имеют лишь в виду, что порядок "восхождения" в логическом ряду не может просто и некритически повторять ту последовательность, которая лишь кажется, лишь представляется естественной, а на самом деле вовсе не такова. Подлинная последовательность исторического процесса, выражаемая теоретическим мышлением, везде служит для Маркса важнейшим ориентиром и критерием правильности "логического порядка". Вместе с тем видимость или кажимость, о которой здесь идет речь, это тоже не просто продукт ошибок в наблюдении; она возникает не в сознании экономистов, а на реальной поверхности исторического процесса, которую это сознание и воспроизводит. Дело в том, что "если в теории понятие стоимости предшествует понятию капитала" [11], т.е. развитое понятие капитала предполагает развитое же понятие стоимости, то это вполне точно отражает и генетическую последовательность, поскольку в виду имеется история капитализма, т.е. история конкретного объекта, а не история вообще.

В рамках истории капитализма , истории формирования данной системы отношений между людьми, "логический" ряд совпадает с "историческим", поскольку первый лишь отражает, теоретически реконструирует второй. В истории же вообще капиталу предшествует не стоимость вообще, а другая конкретно-историческая система отношений производства, в которой стоимость представляет собой лишь абстрактное (в смысле частичности и фрагментарности) отношение, одно из отношений, вплетающихся в эту другую систему. " В истории этой системе предшествуют другие системы , образующие материальную основу для менее совершенного развития стоимости" [12].

Иными словами, все элементы стоимостного отношения уже налицо, но выступают они пока еще как абстрактные моменты системы, предшествующей капитализму. Абстрактны они здесь также и в том прямом смысле, что функционируют столь же часто отдельно друг от друга, как и в связи: "...меновая стоимость здесь играет лишь побочную роль по сравнению с потребительной стоимостью" [13], а потребительная стоимость может функционировать и без всякой связи с меновой. Эти моменты хотя и существуют уже, но еще не сплелись в неразрывный и конкретный образ, который предполагается развитым понятием стоимости.

Ясно, однако, что, чем чаще потребительная стоимость начинает производиться не ради себя, а ради меновой, т.е. чем чаще начинает превращаться в форму проявления стоимости, тем более широкая и прочная база создается для возникновения капитала. Здесь отчетливо выступает тот существенный момент, что развитие формы стоимости подготавливает условие рождения капитала.

Именно поэтому стоимость и исторически представляет собой то абстрактно-всеобщее условие, при котором только и может реализоваться не развитая еще конкретность возникающее капиталистическое отношение между производителями. Стоимость и исторически должна развиться раньше, чем возникает капитал.