Валентин Ирхин - Уставы небес, 16 глав о науке и вере

Для характеристики мироощущения древних греков можно вспомнить мистическую философию Пифагора; в качестве редкого примера мышления, близкого к современной физике, можно привести разве что Архимеда.

Основной интеллектуальный потенциал еврейского народа всегда был направлен на изучение и комментирование Торы с целью правильного ее исполнения, а не связанные с ней науки считались напрасной тратой времени (в то время как светская наука интенсивно развивалась и использовалась христианами). Это и было одним из главных факторов, определившим достаточно изолированное (вплоть до XIX века) сосуществование еврейской и христианской культур в одном и том же географическом пространстве Европы.

И если кто-либо занимается нееврейскими премудростями, это причисляется к пустым занятиям, ибо приводит к греху небрежения изучением Торы, как об этом сказано в законах об изучении Торы... И разве только человек изучает эти премудрости, чтобы ими воспользоваться, то есть для того, чтобы иметь заработок, который бы обеспечил возможность служения Всевышнему, или же он умеет обращать эти премудрости в служение Богу - именно с такой целью их изучали Рамбам [Маймонид, 1135-1204 - крупный еврейский ученый и философ, следовавший традиции Аристотеля], Рамбан [Нахманид, 1194-1270] и их последователи (Шнеур Залман, Тания, 1.8).

Арабская наука, впитавшая достижения античности и культуры Востока и бурно развивавшаяся в средние века, имела синкретический характер и была тесно связана с религией ислама и толкованием Корана (а также трудов Аристотеля).

В 11 веке Мухаммад Аль-Газали (исламский теолог и мистик), который спас мусульманских богословов, истолковав исламские тексты таким образом, что это позволило им успешно отразить натиск греческой философии, поставил схоластов перед фактом, что природа их знания уступает знанию, достигаемому путем суфийской практики. Они сделали его своим героем, и их преемники до сих пор учат его толкованиям как ортодоксальному исламу, несмотря на его утверждение, что академический подход является недостаточным и низшим по сравнению с истинным знанием (Идрис Шах, Путь суфия, с.246).

Авторитетом не только для исламского мира, но и для европейских схоластов был последователь Аристотеля Аверроэс (Ибн-Рушд, 1126-1298). Он считал человеческий разум основным средством общения с Богом и ставил философию выше религии. С другой стороны, в исламе встречается и резкая критика философии, в том числе ее соединения с религиозным законом (см. гл.6).

Твои слова: "Одно, философия, духовно, а другое, закон, - телесно вздор"... Именно закон духовен, ибо он глас откровения, а откровение дано Аллахом, велик Он и славен, тогда как философия телесна, ибо она создается людьми в результате рассмотрения тел и акциденций (Абу Хаййан ат-Таухиди, Диалоги, цит. по сб. Восток-Запад, М., Наука, 1981).

Хотя европейская наука долго "училась" у более культурных арабов, которые сохранили и передали ей наследие античности, со временем она шагнула гораздо дальше. Но было ли это направление правильным?

Что общего между Афинами и Иерусалимом, Академией и Церковью, еретиками и христианами? (Тертуллиан)

Мне становилось все труднее вылущивать мир магии из того, что мы называем сегодня миром точных измерений. Я вновь сталкивался с людьми, о которых еще в школе говорили, что они несут свет математики и физики в дебри суеверий, и обнаруживал, что свои открытия они делали, опираясь, с одной стороны, на лабораторию, а с другой - на каббалу. ... Вскоре мне в руки попались подлинные тексты, где рассказывалось о том, как физики-позитивисты прямо с университетской скамьи спешили на десерт посетить сеансы медиумов и собрания астрологов и каким образом Ньютон открыл закон всемирного тяготения, веря в существование оккультных сил (я вспомнил его исследования о космологии розенкрейцеров) (У.Эко, Маятник Фуко, гл.63).

Для того чтобы хотя бы частично решить поставленную задачу объяснения уникальных черт европейской науки, нам нужно попытаться понять средневековое мышление, формировавшееся вместе с христианской цивилизацией.

Первоначально (до XII-XIII в.) католичество, стоявшее в центре культурной жизни Западной Европы, ориентировалось на "субъективную" философию бл.Августина (354-430), для которой характерен глубокий психологизм (например, в "Исповеди" дано блестящее описание становления личности христианина), а онтология основана на неоплатонизме.

Средневековая схоластика, часто несправедливо осмеиваемая, позволила критически осмыслить ряд категорий и методов и подготовила почву для европейского рационализма. Например, рационализм св.Ансельма Кентерберийского (1033-1109) проявился в попытке доказать бытие Бога (онтологическое доказательство) и необходимости Его воплощения. Для схоластики характерны дедуктивное мышление и установление авторитетов: на уровне сверхъестественного знания - св.Писания и Предания, а на уровне философии - текстов Платона и Аристотеля. Аргументами в дискуссии служили цитаты, которые играли роль единиц формального языка (наших алгебраических символов). Таким образом, схоластика была противоположна как опытной науке, так и мистическому познанию. Некоторые схоласты, сознавая логическую противоречивость авторитетных текстов, смело опровергали законы аристотелевой логики (подробнее см. раздел 8.3, а также обсуждение в книге Л.Шестова "Афины и Иерусалим").

В зрелой схоластике происходит переориентация на Аристотеля, что позволяло строить более четкую и конкретную логику понятий, но и вело к определенным ограничениям. Учение Аристотеля вошло в средневековую философию и культуру благодаря трудам знаменитого теолога, философа и алхимика Альберта Великого (1193?-1280, монах-доминиканец, за широту познаний получивший титул doctor universalis, уже в наше время признан святым католической церковью). Он оказал большое влияние на св.Фому Аквинского (1225-1274, doctor angelicus - ангельский доктор), учение которого (томизм) в дальнейшем стало официальной доктриной (согласно энциклике папы Льва XIII от 1879 г. - "вечной философией") католической церкви и активно используется ею сейчас. В частности, Фома провозглашал примат разума над волей. Для его сочинений (хотя он положительно относился к астрологии и алхимии), в противоположность ранним схоластам, характерен упор на здравый смысл: