Борис Бирюков - Социальная мифология, мыслительный дискурс и русская культура

В свете уничтожающей критики установки на «научность» вне сферы собственно науки, которую дал Н.А. Бердяев в труде «Смысл творчества», критики, к которой, я думаю, ничего ни прибавить, ни убавить, становится все более убедительным взгляд на психо-социолого-этнологические штудии данной ориентации как на вполне определенную идеологию, а именно идеологию атеистическую, в узком смысле ‑ антихристианскую. Пагубная же сущность подобной идеологии полностью обнажилась в социальной практике, «мотором» которой служили политические мифологии нацизма и особенно ленинизма-сталинизма.

Таковы те причины, по которым мы оставляем в стороне многочисленные изыскания в области «иллюзорных идеологий» авторов фрейдистской, неофрейдистской и атеистически-экзистенциалистской ориентации и сосредоточиваем внимание на, так сказать, технической стороне дела: на систематизации признаков идеологии в том смысле, в каком мы условились применять это понятие — как некую мифологию. [7] J. Zelger Philosophische Kontextanalyse. In: Beitraege zur Begriffsanalyse. Vortraege der Arbeitstagung Begriffsanalyse, Darmstadt 1986. Herausgegeben von B. Ganter, K.Wille, K.E. Wolf. Bibliographisches Inst.: Mannheim — Wien — Zurich, 1987. S. 77‑78.

Уточнению постановки задачи послужат следующие три замечания.

Первое. Отправной точкой нам послужит рубрикация идеологем-свойств, которая была предложена немецким философом И. Цельгером, опиравшемся на монографию Саламуна и Топича [8] K.Salamun, E.Topitsch . Ideologie. Langen Muller: Wien‑Muenchen, 1972. (со ссылкой на совместную с А. Таферсхофером статью 1982 года). [9] A. Tafershofer, J. Zelger Die Analyse von Gruppenphantasien als Instrument der Ideologiekritik. Conceptus, Bd. 16, 1982,№ 39. S. 86 — 108. Однако мы изменим терминологию этого автора, модифицируем и расширим его подходы, выделив логико-семиотический аспект проблемы, а также свяжем ее с вопросами логики текста. При этом мы будем стараться показать, в каком отношении друг с другом находятся излагаемые идеологемы.

Второе. Вместо термина «идеология» (или наряду с ним) мы будем использовать термин «мифология». В свете сказанного выше о «политической мифологии» ясно, что для современного общества «идеология» имеет по сути дела то же значение, что и «(политическая) мифология»; и это значение родственно его значению применительно к культурам далекого прошлого. Рост образования, развитие науки и техники, как на это неоднократно указывалось, не препятствует тому, что в сознание членов человеческих коллективов, в массовую психологию могут внедряться или в ней возникать системы представлений (или элементы таких систем), которые с полным основанием можно квалифицировать как мифы. Примером может служить пресловутый миф о «жидомасонском» заговоре, время от времени оживающий в коллективном сознании определенных социальных групп Западной Европы и России. «Мифология», о которой здесь говорится, это, по сути та же «идеология», быть может, более резко выраженная.

Третье. Излагаемые ниже идеологемы «привязаны» к определенному сообществу людей — их носителей. Не существует идеологий вне разделяющих их социальных образований. Это значит, что понятие о той или иной конкретной идеологии можно задать, говоря логическим языком, экстенсионально (объемно): путем указания множества (класса в логическом смысле) людей, которые придерживаются одинаковых взглядов. Множество это, при данном подходе, должно быть задано вне ссылки на идеологию — посредством указания на принадлежность людей к определенной партии, ее дочерним организациям, путем указания на то, как они голосуют на выборах, и т. п.

После этих замечаний перейдем к изложению системы идеологем, служащих выражению навязываемого человеческому сообществу (или естественно возникающего в нем) комплекса неадекватных представлений о некоторой сфере реалий, прежде всего реалий социальных. При этом мы будем ориентироваться на отражение их в текстах — объективных фиксаторах «социальной мифологичности».

Идеологема смысловой пустоты. Суть ее в том, что идеология обязательно включает в себя ряд положений (суждений, принципов), которые являются «пустыми формулами», то есть положениями, которые не несут в себе какого-либо отчетливого содержания. Это может проистекать из их внутренней противоречивости или из того, что разные клише несовместимы друг с другом, хотя это и маскируется соответствующей фразеологией. Впрочем, неадекватность «пустых формул» проистекает не столько из их ложности (неизбежного следствия их противоречивости либо несоответствия реалиям) — категории лжи и истины к ним применять вообще затруднительно, ‑ сколько из их неосмысленности. В целом можно сказать, что стирание различия между «истинностью» и ложностью, «маскировка» бессмысленного под осмысленное определяют иррациональность соответствующих идеологических клише, реализуемых в соответствующих текстах.

Идеологема всеобщей значимости. «Пустота» идеологических принципов, идеологических клише — их коренное свойство: она делает их «универсально применимыми». В самом деле, если некоторое идеологическое положение противоречиво, но тем не менее принимается в качестве истины, в действие вступает — осознается это или нет, безразлично — логический принцип: «Из лжи следует что угодно». Если же идеологема-клише «пуста», неосмысленна, то срабатывает то свойство человеческой психики и языка, которое было сформулировано основателем отечественной школы психолингвистики — Н.И. Жинкиным. Заключается оно в следующем: для любого неосмысленного предложения, коль скоро в тексте оно сформулировано (в естественном языке) грамматически правильно, ‑ а идеологические клише этому условию удовлетворяют, ‑ может быть построен языковой либо ситуативный контекст, в котором это предложение приобретает смысл. А отсюда один шаг до построения такого контекста — лингвистического либо воображаемо-вещного — в котором оно будет представляться истинным

Идеологема элитарного генезиса. «Пустые формулы», составляющие любую социальную мифологию, должны быть приняты и получить распространение в соответствующем социальном коллективе. В силу их иллюзорного характера они должны быть внедрены в коллектив, что осуществляет некоторый узкий его подколлектив — социальная группа, составляющая элиту, доминирующую в коллективе и заинтересованную в данной идеологии. Элита присваивает себе три привилегии: позитивно-информационную, негативно-информационную и властную. Первая заключается в монополизации элитой права на интерпретацию основных положений идеологии, ее идеологем-клише. Вторая состоит в наличествующих у элиты возможностях предотвращать нежелательные интерпретации. Для реализации этих двух привилегий элита располагает главной своей привилегией: в ее распоряжении находятся средства насильственного внедрения желательных интерпретаций и устранения нежелательных. Для этого разрабатывается и применяется система мер воздействия на тех членов сообществ, которые не склонны принимать им навязываемые стандартные интерпретации, сомневаются или отвергают господствующие мифологемы. Идеологическим оправданием подобных мер служат специфические интерпретации понятий «отступника», «отщепенца», «сумасшедшего», «тунеядца», «национал-большевика» и т. п., позволяющие подводить под них тех, кто не принимает навязываемые элитой идеологемы-клише.