Элвин Тоффлер - Метаморфозы власти

Выходцы из другой культуры, каждый привнес не просто энергию, порыв и коммерческую или техническую сообразительность, но и интерес к знаниям — ненасытную жажду новейшей информации, новых идей, умений. Эти группы показали нечто вроде гибридной экономической устойчивости. Они усердно работают, внедряют новое, дают образование своим детям, и даже если становятся богатыми в этом процессе, они стимулируют и ускоряют рефлексы принявшей их страны. Мы, несомненно, увидим, что различные МРС занимаются поисками таких групп и приглашают их обосноваться на их территории в надежде получить инъекцию необходимого адреналина в свою экономику [481].

Умные правительства также будут поощрять создание неправительственных ассоциаций и организаций, поскольку такие группы ускоряют распространение экономически полезной информации через бюллетени, собрания, конференции и поездки за рубеж. Ассоциации торговцев, инженеров-пластиков, работодателей, программистов, профсоюзов, банкиров, журналистов и т.д. служат каналами для быстрого обмена информацией о том, что работает и что не работает в соответствующих областях. Это важное, часто недооцениваемое средство коммуникации.

Правительства, серьезно относящиеся к экономическому развитию, также должны будут признать новое экономическое значение свободы слова. Неспособность позволить новым идеям циркулировать, в том числе экономическим и политическим идеям, даже если они неудобны для государства, является почти всегда prima facie доказательством, что государство слабо в своей сердцевине и что находящиеся у власти люди больше озабочены сохранением власти, чем экономическим улучшением жизни населения. Правительства, заинтересованные в том, чтобы стать частью нового мира, будут систематически открывать клапаны общественной дискуссии.

Другие правительства присоединятся к «консорциумам знаний» — партнерским предприятиям с другими странами или с мировыми компаниями — для изучения новейших разработок науки и техники и особенно возможности создания новых материалов.

Вместо того чтобы потворствовать устарелым националистическим понятиям, они будут страстно — но с умом — следовать национальным интересам. Чем отказываться платить за право пользования патентом иностранным фармацевтическим компаниям по возвышенной причине, что здоровье выше таких грязных дел, как это сделала Бразилия [482], они охотно заплатят — при условии, что эти фонды останутся в стране в течение фиксированного количества лет и будут использоваться для финансирования исследовательских проектов, проводимых совместно с экспертами из местной фармацевтической фирмы. Прибыль от продукции, полученной в результате таких совместных исследований, может затем быть поделена между принимающей страной и международным концерном. Таким способом оплачивается передача технологии — и окупается патент. Эффективный национализм, следовательно, заменяет устаревший, саморазрушающий национализм.

Точно так же умные правительства будут приветствовать последние разработки в компьютерах, независимо от того, кто их произвел, вместо того чтобы пытаться создать собственную компьютерную промышленность за стенами из тарифов, которые не пропускают не просто продукцию, а передовые знания.

Компьютерная промышленность так быстро меняется в мировом масштабе, что никакая страна, даже США или Япония, не может поспеть за ней без помощи остального мира.

Ставя преграды некоторым иностранным компьютерам и программному обеспечению, Бразилия сумела создать собственную компьютерную промышленность, но производимая ею продукция отстала по сравнению с импортной. Это означает, что бразильские банки, производители и другие компании должны пользоваться технологией, неэффективной по сравнению с их иностранными конкурентами. Им приходится конкурировать с одной связанной рукой. Вместо выигрыша страна несет убытки.

Бразилия нарушила первое правило новой системы создания благосостояния. Делай что хочешь с медленно меняющимися отраслями промышленности, но не становись на пути быстро движущейся промышленности. Особенно такой, которая обрабатывает самый важный ресурс — знания.

Другие МРС будут избегать подобных ошибок. Некоторые, мы можем предположить, будут действительно делать скромные вложения в существующие фонды производственного капитала в Соединенных Штатах, Европе и Японии — при условии, что их собственные техники, ученые и студенты будут сопровождать капитал и разделять ноу-хау, разработанное образованными в результате стартовыми группами. Этим способом бразильцы, индонезийцы, нигерийцы или египтяне смогут оказаться на переднем рубеже промышленности завтрашнего дня. При умелом руководстве эта программа окупит себя или даже принесет прибыль.

Прежде всего МРС смогут совершенно по-новому взглянуть на роль сельского хозяйства, рассматривая его не обязательно как «отсталый» сектор, а как сектор, который потенциально, с помощью компьютеров, генетики, спутников и других новых технологий, сможет однажды стать более прогрессивным, чем все «фабричные трубы», сталелитейные заводы и шахты в мире. Сельское хозяйство, основанное на знаниях, может оказаться на острие экономического прогресса завтра.

Кроме того, сельское хозяйство не будет ограничиваться выращиванием продуктов питания, а все больше будет выращивать урожай энергии и запасы питания для новых материалов. Вот несколько идей, которые в последующие годы будут подвергнуты проверке. Но никакие подобные усилия не принесут плоды, если страна отрезана от участия в быстро движущейся мировой экономике и телекоммуникаций и компьютерных сетей, которые ее поддерживают.

Плохое распределение телекоммуникаций в современном мире еще более драматично, чем плохое распределение продуктов питания. В мире насчитывается 600 млн. телефонов — при этом 450 млн. находится только в 9 странах [483]. Неравномерное распределение компьютеров, баз данных, технических публикаций, расходов на исследования говорит нам больше о будущем потенциале наций, чем все цифры общевалового производства, которые с таким трудом подсчитывают экономисты.

Чтобы включиться в новую мировую экономику, такие страны, как Китай, Бразилия, Мексика, Индонезия, Индия, а также Советский Союз и страны Восточной Европы, должны найти ресурсы, необходимые для внедрения собственных электронных инфраструктур. Сюда должны входить не только телефонные услуги, но и современные высокоскоростные системы данных, способные связываться с новейшими глобальными сетями.

Хорошо то, что сегодняшние медленные страны, возможно, смогут перескочить целую стадию развития инфраструктуры, совершив скачок от коммуникаций Первой волны к коммуникациям Третьей волны без вложения больших сумм, которые были необходимы для построения сетей и систем Второй волны.