Юрий Бабаев - Основы философии

Все эти новые признаки нашли свое преломление в появлении трудовой деятельности – осознанном изменении отдельных элементов природы до нужных потребительских свойств. Следовательно, труд появился не потому, что обезьяна слезла с дерева и взяла в руки палку, а потому, что наш далекий предок, оказавшись «выдавленным» из природы, стал искать пути приспособления к ставшей «чуждой» внешней среде (вспомним написанное ранее «Умри или меняйся!»). Тут-то и пригодились палки, камни, обгрызенные сучья, кости зверей и др. Через активную жизнедеятельность человек искал новую гармонию с внешней средой (не с космосом вообще, а с конкретной средой обитания). Преодолевались «сумерки сознания», голые биофизиологические сигналы вытеснялись смыслосодержащими звуками – зародышами будущей речи.

Для естествознания живая материя – это качественно новое образование, определенное состояние части природы, таящей в себе ещё много неизвестного. Для философии живая материя – это новая, исторически-появившаяся форма бытия, имеющая широкий диапазон своего воплощения. Философия, не вдаваясь в естественнонаучные тонкости строения живого на его различных уровнях, констатирует только те особенности живого, которые характерны для всех видов материи. Вместо детализации признаков живого философия обращает основное внимание на те всеобщие признаки, которые позволяют говорить о живой материи как об особом ярусе материального бытия. Философия видит в живой материи единство общего и особенного. Общее – это принадлежность живой материи к неживой; особенное – это появление в этом ярусе бытия тех отличительных особенностей, которые превратили эту часть природы в особое состояние, сделав её носительницей жизни. Угасание этого признака (умирание растения или животного) снова возвращает бывшее живое в его исходное состояние, т.е. в дожизненное бытие. Философия, обращаясь к анализу живой материи, не рассматривает качественное состояние многообразных форм живого (сегодня если кто и решится сделать своеобразную инвентаризацию всего растущего, ползающего, бегающего, летающего, плавающего, то ему не хватит и двух жизней), а концентрирует внимание на признаках, характерных для всех ярусов живого, отыскивая тем самым ту принципиальную разницу, которая стала демаркационной линией между двумя уровнями материального бытия.

Живая материя– это общефилософская характеристика, общее определение всего многообразия живых форм. Следовательно, живая материя, «живое вообще» – это философское понятие, такое же, как «неживая материя», только меньшее по объему. В действительном бытии такового нет. Биология делит все многообразие представителей живой материи на царства, классы, виды и подвиды. Но и такое деление выступает только научными абстракциями, общими понятиями естествознания. К примеру, орнитологи относят воробьев, скворцов, синиц, соловьев к общему отряду «воробьиных». Но в практической жизни мы встречаем не отряды, а конкретного воробья, синицу, скворца, соловья и т.п. Следовательно, в действительном бытии вся живая материя, все миллионы её представителей конкретизированы: если позабыть философские или естественнонаучные абстракции, то в действительности мы встречаем только данного крокодила, данного слона, данное дерево, данного лишайника, данного человека (человек в определенном измерении также относится к живой материи).

Каждая форма живого – это конкретная биофизиологическая цельность, четкое взаимодействие и взаимосвязь всех составляющих живой организм органов вне зависимости от уровня организации организма, различие этой «организованности» состоит лишь в том, что в формах нижнего яруса живой материи нарушение органической «цельности» отражается незначительно на общих функциях организма, в высокоорганизованных – очень значительно, вплоть до смертельного исхода. Например, если срубить сук живого дерева, то увидим на месте сруба сок; когда солдату в бою отрывает осколком снаряда руку – идет настоящий поток крови, которая стремится свернуться по поверхности раны, хотя под давлением работающего сердца поток крови мешает свертыванию. Здесь может наступить смерть от потери крови. Подобный пример кто-то найдет некорректным. Готов согласиться. Но сок раненого дерева и кровь раненого человека выполняют одинаковую – защитную – функцию, а нарушение в любой части целостного организма отзывается «эхом» во всем организме. Испытываемая живым организмом боль при повреждении – это сигнал опасности, сигнал необходимости защиты. При этом организм стремится возвратить свою цельность, устранить разбалансировку.

Каждому человеку хорошо знакомо ощущение боли при повреждении какого-либо из органов тела. Боль – это не беда, а сигнал о сбое в работе какого-либо из органов единого целого – функционирующего человеческого тела и его органов, обеспечивающих функционирование этого целого. И чем значительнее это нарушение цельности, тем пронзительнее будет чувство боли. Даже радующий нас вкус сока свежего надкушенного яблока для самого яблока выступает сигналом опасности, стремлением поправить нарушение. Вялое яблоко никакого сока не испускает: оно умерло. Из этого примера не следует делать вывод, что автор разделяет позиции гилозоизма. Яблоки свежие, сушеные, в виде компотов и джемов кушать надо, это полезно и необходимо для человека. Но яблоко, как форму живой материи, нельзя рассматривать по аналогии с человеком. Как «чувствование» реакция на воздействие проявляется только там, где начинается формирование нервной системы. Яблоко боли не чувствует, срубаемое дерево – тоже. Но всё живое – это органическая цельность, а потому реакция при нарушении цельности присутствует во всех формах живого, только в каждой форме специфическая. Уровень организованности зависит от уровня живой материи. Будет несерьезным сравнивать, например, амебу и червя, червя, в свою очередь, с лягушкой, лягушку – с собакой. Но вместе с тем, каждый из этих представителей живой природы – определенная цельность. Следовательно, организованность присуща каждому живому организму. В нем имеется всё необходимое и в определенных связях направленное на выживание данной формы живого, но при этом – ничего лишнего. Живая материя, поднимаясь в своем развитии к более сложным, знаменует прогресс; но этот качественный рост имеет и свою обратную сторону: регресс в способности к выживанию. Сложная форма более ранима, более беззащитна перед вредными воздействиями, перед резкими изменениями среды обитания. И самым уязвимым перед внешней средой оказывается венец живой природы – человек, а наиболее жизнестойкими оказываются простейшие формы живого: мхи, вирусы, бактерии.