Юрий Бабаев - Основы философии

Отличие человека от хвостатых «мыслителей» в том, что там, где у животных работа сознания завершается, – у человека она только начинается: аналитическая, познавательная, сравнительная, ассоциативная, интуитивная и др. Человеческое сознание – это гигантская логическая машина, к которой пока даже не приблизилось ни одно компьютерное изобретение; в сознании все увиденное, услышанное, воспринятое раскладывается по «полочкам» по важности, по значимости на «сегодня», на «завтра», на далекое «потом»; имеются и приберегательные отделы, когда идет откладывание «для детей», для «потомства вообще», для «России». Скорость обработки в сознании полученной информации не идет даже в сравнение со скоростью света. Одновременно в сознании идет формирование цепи последующих реакций, будь то действия, поступки, решения. При этом само сознание остается готовым к восприятию любой новой информации, особенно личностно– или общественно-важной. Не случайно проблемы сознания (что это такое?) стали волновать человека с того самого периода, как появилось, стало «работать» само это сознание. Шли поиски ответов на этот вопрос, и ответ люди находили; найденный ответ соответствовал уровню развития знаний того периода, уровню постижения всеобщих законов бытия. В новые исторические эпохи формировалось уже новое понимание сознания, но вопрос остается не до конца просветленным и в наше время.

Это самый длительный этап в истории сознания, охватывающий несколько тысячелетий, начиная от самого факта становления сознания и до его рационального (т.е. мыслительного) рассмотрения, падающий на детство человечества.Чтобы сделать картину становления сознания более доступной современному мышлению, поставим перед собой невинный вопрос: в каком возрасте человек бывает самым смелым? Если не подумать серьезно, то можно быстро найти ответ: в период полного возмужания, в 30–40 лет! Так или примерно так ответит каждый взрослый человек, если «не подумает». Но если немного подумаем, то увидим, что максимальной смелостью обладает начинающий ползать и ходить ребенок. Родители хорошо знают, сколько раз на день приходится повторять ребенку запретительное «нельзя!», как только он начинает ползать по квартире и, тем более, путешествовать вокруг дома. Он ко всему тянется, все готов своротить или потянуть в рот. Он не боится ни огня, ни воды, ни собак, ни змей, ни ям – ничего не боится вообще! Откуда такая смелость?

Смелость ребенка объясняется просто: его пробуждающееся сознание ещё не делит мир на «Я» и «не Я». В его восприятии окружающего мира идет полное отождествление себя со всем тем, что его окружает. Анализ ребенку неведом. Взрослые, повторяя многократное «нельзя!», учат малыша делать такое разграничение. Нашему далекому пращуру, жившему многие тысячелетия назад, приходилось осваивать, постигать это разграничение в ходе практической жизни. Выживание первобытного человека было для него центральной проблемой, этому было подчинено всё его поведение. Но, осваивая мир мыслительно и деятельно, он в целом смотрел на окружающее антропоморфно,т.е. видел мир во многом похожим на себя, а в себе находил признаки, делающие его похожим на окружающий мир.

Этнографы ХVIII–ХIХ вв. собрали богатый материал о первозданной природе, духовном мире и мировоззрении туземцев Центральной Африки, Южной Америки, аборигенов Полинезийского архипелага, тасманийцев Австралии. В те века племена и народности этих регионов земного шара еще не были «испорчены» современной цивилизацией и не требовали с этнографов «доллар» за показ своих хижин, плясок, ритуальных танцев, распевание религиозных мифов. Они жили в природе и искренне смотрели на себя как на ее органическую часть. Дикарь двигался, дышал, стонал, разговаривал, радовался, гневался, рождался и умирал. В его сознании и природа проявляла такие же признаки: шум деревьев, ливни и грозы, горящие леса, циклы жизни зверья, весеннее ликование и осеннее уныние природы и многое подобное – всё заставляловидеть в природе свой образ и подобие. Этот первобытный антропоморфизм служил для первобытного человека отправной точкой в понимании природы сознания, внутренней духовности: в человеке присутствует то, что есть во всей окружающей природе, «мы все одной крови» (Р. Киплинг).

Но подобное отождествление порождало и определенные трудности: духовное незримо присутствует во всем, но почему человеческая духовность прорывается наружу в виде эмоций, желаний, поступков, радости или печали, а в природе всё скованно, таинственно, загадочно, понятное лишь шаманам? Но при всех подобных возникающих вопросах для дикарей безусловным являлось одно: незыблемая вера в существование природной духовности, которая порой прорывается наружу, принося людям нежданные радости или невыносимые страдания. На этой почве появились первые религиозно-мифологические представления, которые делали окружающий мир в сознании дикаря ясным и понятным; предстояло только отыскать это высшее и слиться с ним в единую гармонию. Появились верования в многочисленных духов гор, лесов, морей, водоемов и др., при этом «одухотворение» носило утилитарный характер: одухотворялось то, что играло крайне важную роль в реальной практической жизни. Так, земледельческие народы поклонялись богам и богиням плодородия, причем выстраивалась четкая иерархия божеств, отражающая иерархию усложняющейся деятельности и иерархию складывающихся общественных отношений. И как в земной жизни телесное и духовное природы и человека выступают в органическом единстве, так и после смерти телесное идет в землю, а духовное – к высшей духовности, где душа будет обласкана или наказана в соответствии с её земным бытием.

Как только укрепились представления о сознании как о чем-то сверхприродном, наступила мировоззренческая «ясность» в вопросе о том, как же понимать сознание. С приходом на смену мифологии религии с её четким делением всего бытия на «мир дольний» и «мир горний», её укреплением в общественном сознании все проблемы сознания были сняты: сознание и вся духовность становятся дарованной нам Богом «душою», временно облаченной в земную грешную оболочку – тело. Душа превратилась в «мост» слияния человека с божеством, но для этого в процессе земного бытия душу надо подготовить.

Сравнительное религиоведение показало, что формы религиозных верований у разных народов различны. Причин такого различия множество, но в силу единой человеческой природы – наличие в человеке материального духовного – принципиальные основания самых различных религиозных представлений остаются едиными: неразгаданность сущности сознания.