Игорь Мусский - 100 великих мыслителей

Царила атмосфера соперничества, интеллектуальных притязаний, стремления выделиться. Неудивительно, что многие студенты этого выдающегося учебного заведения, и Фуко в их числе, сохранили не самые лучшие воспоминания о своей «альма матер». По свидетельству одного из них, «в Эколь все показывали себя с худшей стороны».

Другой вспоминал «У каждого был свой невроз». Даже в этой атмосфере Фуко выделялся: и своей поразительной работоспособностью, и эрудицией, и злой ироничностью, с какой он высмеивал своих соучеников, придумывал им обидные прозвища и т. п., и постоянными задиристыми спорами. Вскоре он оказался окруженным почти всеобщей нелюбовью и заслужил репутацию свихнувшегося. Он замкнулся.

Проблема отношений с соучениками осложнялась и тем, что по традиции Высшей нормальной школы он жил в общежитии, в одной комнате с пятью другими студентами. Но к такому коллективному существованию этот одинокий, замкнутый, конфликтный юноша был совершенно не приспособлен. Жизнь превратилась в сплошное мучение.

В 1948 году он предпринял попытку самоубийства. После этого отец отвел его в госпиталь Св. Анны на прием к одному из известнейших тогда психиатров. Таким был первый контакт Фуко с психиатрическими институтами. Этот эпизод его жизни дал ему то преимущество, что он получил право на отдельную комнату.

Говоря о психической нестабильности и психологическом срыве молодого Фуко, нельзя обойти тему гомосексуальности, которую, впрочем, Фуко и сам иногда затрагивал в своих многочисленных интервью. В молодости он переживал свою гомосексуальность весьма тяжело. О том, что это позорно, говорило общественное мнение. В Высшей нормальной школе Фуко серьезно занимался психологией и психиатрией. Репетитором там был Жорж Гюсдорф, впоследствии известный своими работами по истории науки и истории западной мысли.

В то время он еще ничего не опубликовал, зато живо интересовался психологией. Он и организовал для своих учеников вводный курс психопатологии, включавший демонстрацию больных в госпитале Св. Анны и лекции выдающихся психиатров, например Жака Лакана.

Гюсдорфа сменил на посту репетитора Луи Альтюссер, впоследствии известный философ-марксист Он продолжил традицию организации для своих учеников лекций выдающихся психиатров и посещений госпиталя Св. Анны. С тех пор на много лет установилась дружеская связь между Фуко и Альтюссером.

В 1948 году в Сорбонне Фуко получил степень лиценциата по философии, в следующем году — такую же степень по психологии и одновременно диплом Парижского института психологии.

В 1952 году тот же институт выдал ему диплом по психопатологии. Он близко общался со швейцарскими психиатрами экзистенциалистской ориентации, работал психологом в госпитале Св. Анны. В связи с этой деятельностью он впервые переступил порог тюрьмы, принимая участие в обследовании больных заключенных.

В 1982 году в одном из интервью Фуко отвечал на вопрос, оставил ли у него госпиталь Св. Анны ужасное впечатление. «О нет, — сказал тогда Фуко — Это большой и совершенно типичный госпиталь, и я должен вам сказать, что он лучше, чем большинство крупных провинциальных госпиталей, которые я посещал впоследствии. Нет, в нем не было ничего ужасного. В этом-то все и дело. Если бы я проводил всю эту работу в маленьком провинциальном госпитале, я бы думал, что все эти изъяны вытекают из его географического положения и специфических проблем».

Когда в 1951–1955 годах Фуко сам преподавал психологию в университете города Лилля и в Высшей нормальной школе, он также водил слушателей своих лекций в госпиталь Св. Анны на демонстрацию больных. В то время, когда Фуко был студентом, и позднее, когда он работал над текстом «Истории безумия», в философском пейзаже Франции доминировали экзистенциализм и феноменология, а также марксизм. Самой влиятельной фигурой французской философии был Ж.-П. Сартр И экзистенциализм, и марксизм, каждый на свой лад, рассматривали отчуждение в связи с сущностью человека. Фуко в молодости отдал дань увлечению как первым, так и вторым. Одно время он находился под очень глубоким впечатлением от учения М. Хайдеггера. Он даже выучил немецкий язык, чтобы изучать его работы, а также и труды Э. Гуссерля.

Интересно, что именно чтение Хайдеггера привело Фуко к Ницше. В дальнейшем отношение Фуко к экзистенциализму и к феноменологии изменилось, но глубочайшее почтение к Ницше осталось на всю жизнь. Влияние идей Ницше на его творчество оказалось довольно своеобразным. Оно было опосредовано и философским климатом, в котором формировался Фуко, и его духовными поисками. Прежде всего, Фуко увидел у Ницше идею генеалогии. В известной работе «К генеалогии морали» Ницше ставит своей целью исследовать происхождение морального сознания. Для большинства читателей главным содержанием этой работы Ницше является утверждение о происхождении морали из духа злобности и зависти. Но для Фуко главным ее содержанием стала сама идея генеалогии.

Связь своих исследований с генеалогическим подходом Ницше неоднократно подчеркивалась самим Фуко. Впрочем, в его исследованиях можно увидеть еще и другое влияние — гегельянство. Фуко в молодости очень почитал своего учителя Жана Ипполита, виднейшего французского гегельянца. Недаром Фуко писал диплом по «Феноменологии духа» Гегеля.

Фуко прочитал работу Ницше как открывающую перспективу исследований генезиса «человека», о котором говорят экзистенциализм и марксизм, которого подразумевает феноменология. Фактически речь будет идти о генезисе современного европейского человека.

Впрочем, генеалогию темы власти в творчестве Фуко нельзя сводить исключительно к влиянию Ницше, упуская из виду то влияние, которое оказал на него марксизм. Фуко не только изучал в студенческие годы Маркса, но и вступил в 1950 году во Французскую коммунистическую партию. Он вышел из нее, разочаровавшись в этой партии, спустя несколько месяцев после смерти Сталина. Так что его пребывание в рядах французских коммунистов не было долгим.

Надо, правда, учесть, что он пытался вступить в партию еще в 1947 году, но его тогда не приняли. Дело в том, что тогда он готов был бороться за переустройство буржуазного общества в любой партячейке Парижа, кроме своей студенческой.

Вступив в конце концов в ФКП, Фуко стал фактическим лидером целого кружка более молодых студентов Нормальной школы, тоже вступивших в компартию. Это было время необычайной политизации молодежи. (Впрочем, Фуко оставался до мозга костей политизированным всю свою жизнь). Коридоры и дворик Нормальной школы превратились в арену непрерывных политических дискуссий, в которых заметную роль играл задиристый Мишель Фуко. Умонастроения молодых людей той поры можно в какой-то мере объяснить тем, что они взрослели после войны. Подростками они видели перед собой и героизм, и подлую трусость взрослых. Большинство из них испытывали некоторый комплекс неполноценности из-за того, что по возрасту не могли принимать участие в Сопротивлении.