Бхагаван Раджниш - Свобода. Храбрость быть собой

— Я считаю, что дешевый грузовик сгодится не хуже любого «Роллс-Ройса» — для мертвых это не имеет значения.

Третий сын сказал:

— Ты тоже еще не достиг зрелости. Зачем заботиться о грузовике, когда муниципальная санитарная служба принимает — бесплатно — любого нищего, который умирает? Просто положите его на дорогу! Утром муниципальный грузовик, со всем остальным мусором, возьмет его бесплатно. Дадим ему бесплатно покататься! Какое имеет значенне для мертвого человека, муниципальный это грузовик, нанятый грузовик или «Роллс-Ройс»?

В это самое мгновение старик открыл глаза и спросил:

— Где мои туфли?

Они были озадачены:

— Что ты собираешься делать с туфлями? Ты же умираешь.

Он сказал:

— Я все еще жив и, может быть, могу дышать еще некоторое время. Просто принесите мне туфли; я пойду на кладбище пешком. Это самый дешевый и самый здравый способ. Все, что вы предлагаете, — экстравагантное мотовство.

Люди могут иметь деньги, и деньги становятся их оковами. Люди могут иметь престиж, и престиж становится их оковами. Кажется, в продолжение всего прошлого человечество разрабатывало способы улучшения собственных цепей, но даже если цепь золотая, она все же остается цепью. Внешняя свобода — это лишь непрерывный обман всего человечества политиками.

Свобода — это ваше индивидуальное дело. Она абсолютно субъективна. Если вы выбрасываете весь мусор прошлого, все желания и амбиции, относящиеся к будущему, в это самое мгновение вы свободны — свободны, как птица на крыле, и все небо — ваше. Может быть, даже небо — не предел.

Но человек так влюблен в собственное несчастье, что не может понять идею свободы, потому что быть свободным — значит быть свободным от несчастья. И кажется, человек боится быть свободным. Он хочет, чтобы на небе был некий отец, хотя бы для жалоб и молитв. Он нуждается в отце на небе, в Боге, который позаботился бы о нем. Без Бога в небе он чувствует себя заблудившимся ребенком. Это психологическая фиксация на отце. Поскольку вам нужна фигура отца, вы изобретаете Бога, который о вас заботится. Это ваше изобретение — определенный способ, которым вы поклоняетесь самим себе, окольным путем. Проще было бы просто поставить зеркало, стать перед ним, сложить руки и повторять любую молитву — на иврите, санскрите, арабском языке, греческом языке, латинском языке. Не говорите на языке, который вы знаете, потому что, если вы знаете язык, молитва покажется очень обычной. Если вы не знаете языка, это сообщает молитве элемент таинственности.

Ваше поклонение подобно тому, как если бы рабы славили тирана, который низвел их из человеческого существования в рабство, который может в любой момент их убить, потому что раб — это собственность, не человек. Тысячи лет многих форм рабства приучили вас так бояться быть свободными — тогда как это ваше право от рождения, ваше высочайшее блаженство Ваши так называемые храмы и синагоги, мечети и церкви — не символы свободы, это символы вашего рабства, ваших мертвых тиранов. Но даже разумные люди продолжают делать то же самое. Человеческая слепота, кажется, беспредельна.

И оставаясь многие тысячи лет в цепях, в наручниках, наверное, вы начали верить, что это украшения, что это воля божья. Ваши родители не могут быть вам врагами. Если они привели вас в церковь или в храм, то привели потому, что любят вас. Но реальность в том, что они вас туда привели, потому что их привели их собственные родители. Это роботообразный процесс, механический. И мало-помалу рабство проникло в саму вашу кровь, вошло в вас до мозга костей.

И если кто-то выступает, например, против Кришны, тут же вы готовы с ним сражаться: он выступил против вашего Бога — который представляет собой не что иное, как рабство. Если кто-то выступает против Иисуса, тотчас же вы приходите в ярость, он выступил против вашего Бога — но он выступил только против ваших цепей.

Именно по этой причине меня осуждали и осуждают все страны мира, все религии мира — потому что я выступаю против их рабства. Оно отполировано, украшено, и они жили в нем всегда. Их родители и родители их родителей… долгая генеалогия рабства. Как они могут отбросить свое наследие? Вы не получаете в наследство ничего, кроме рабства. И даже если вы не принимаете этого всерьез, все же это серьезно.

Я слышал… три раввина разговаривали о своих синагогах. Первый раввин сказал:

— Моя синагога — самая прогрессивная, потому что в моей синагоге, когда я произношу проповедь, людям разрешается курить, болтать, разговаривать. Я предоставил им полную свободу.

Двое других рассмеялись. Второй сказал:

— Ты называешь это прогрессивностью? Приходи в мою синагогу. Я предоставил своим прихожанам свободу пить алкоголь, и когда они напиваются, то начинают кричать, вопить, драться, а я продолжаю лекцию. Вот это — свобода.

В синагоге женщины и мужчины не могут даже сидеть вместе; между ними есть определенная перегородка. И второй раввин сказал:

— Эта перегородка тоже удалена. Теперь женщины и мужчины сидят вместе. Я даже не вмешиваюсь… сидишь ли ты со своей женой или нет. Даже молодым людям и девушкам разрешается делать все возможные любовные игры — они целуются, обнимаются — и моя лекция продолжается. Мы пришли к эпохе свободы.

Третий раввин сказал:

— Вы оба идиоты. Вы должны когда-нибудь прийти в мою синагогу. Я поместил напротив синагоги табличку, в которой сообщается, что синагога закрывается на все еврейские праздники. Вот что такое свобода. Зачем людям впустую тратить время? Пусть хотя бы на праздники они получат возможность развлечься.

Но все это — не свобода. Они по-прежнему принадлежат иудаизму. Пока вы не отбросите свой иудаизм, свой индуизм, свой джайнизм, свой ислам, пока вы полностью не очиститесь от прошлого, пока вы не прекратите подчинять свое существование мертвому и не перестанете очаровываться непредсказуемым будущим, вы не свободны. Свобода здесь и сейчас — не вчера, не завтра, но в это самое мгновение.

Человек понимания освобождает себя от бремени. И все цепи, тяжелым грузом обременявшие его сердце, — хотя он и привык к этой тяжести, — исчезают.

Я говорю это вам с абсолютным авторитетом, потому что это мой опыт. В то мгновение, как цепи исчезают, у вас начинают расти крылья, чтобы лететь в небо. Тогда все небо, полное звезд, — ваше.

Но помните: само желание свободы может стать очередными оковами. Все желания вас порабощают; желание свободы — не исключение… по той простой причине, что все желания обитают в будущем Тот, кто действительно свободен, даже не знает о рабстве или свободе, но просто наслаждается свободой. Это само качество его существа.

Все цели неизбежно оказываются в будущем, а всякое желание будущего осуществления — не что иное, как попытка скрыть несчастье в настоящем Ваши «завтра» продолжают давать вам обещания: «Это только один день, и он пройдет; завтра я буду свободным». Но завтра никогда не приходит, никогда не приходило. Вы никогда не будете свободны. Завтра — это лишь утешение. Вместо того, чтобы принести вам свободу, оно принесет вам смерть. И все те дни, что вы прожили, вы прожили рабом, потому что никогда не заботились о настоящем.