Карл Маркс - Собрание сочинений, том 17

Мы требуем от гражданина Мадзини обоснования этих утверждений, которые мы расцениваем как клеветнические.

II. «Бакунин в одной из своих речей, произнесенной на конгрессе Лиги мира и свободы в Берне в 1868 г., сказал: Я хочу уравнения отдельных личностей и классов; без этого невозможна идея справедливости и не может быть установлен мир. Довольно обманывать рабочего длинными речами. Надо сказать ему, чего он должен хотеть, если он этого сам не знает. Я коллективист, а не коммунист, и если я требую упразднения права наследования, то требую этого для того, чтобы скорее прийти к социальному равенству».

Произнес гражданин Бакунин эти слова или нет, нас это совершенно не касается. Генеральному Совету важно лишь констатировать следующее:

1) что эти слова, как говорит сам Мадзини, были произнесены не на конгрессе Интернационала, а на конгрессе буржуазной Лиги мира и свободы;

2) что конгресс Интернационала, собравшийся в Брюсселе в сентябре 1868 г., в специальном постановлении заявил, что он не имеет ничего общего с этим конгрессом Лиги мира и свободы [361];

3) что когда гражданин Бакунин произносил эти слова, он вовсе не был членом Интернационала;

4) что Генеральный Совет всегда выступал против неоднократных попыток подменить широкую программу Интернационала (открывавшую доступ в его ряды и приверженцам Бакунина) узкой и сектантской программой Бакунина, принятие которой сразу повлекло бы за собой исключение огромного большинства членов Интернационала;

5) что, следовательно, Интернационал никоим образом не может нести ответственность за частные действия и декларации гражданина Бакунина.

Что касается других документов об Интернационале, которые гражданин Мадзини обещает опубликовать в ближайшем будущем, то Генеральный Совет заранее заявляет, что Интернационал несет ответственность только за выпущенные им официальные документы.

По поручению и от имени Генерального Совета Международного Товарищества Рабочих

Секретарь для Италии,

Фридрих Энгельс

Напечатано в газетах «La Plebe» № 144, 12 декабря 1871 г., «Gazzettino Rosa» № 345, 12 декабря 1871 г. u «La Roma delPopolo» № 43, 21 декабря 1871 г.

Печатается по тексту газеты «La Roma del Popolo», сверенному с черновой рукописью Энгельса на французском и итальянском языках

Перевод с итальянского

Милостивый государь!

В последнем послании к Вам г-н Чарлз Брэдло использует отчет о заседании Генерального Совета 12 декабря — на этом заседании я по болезни не присутствовал — в качестве предлога для того, чтобы обрушиться на меня с грубой бранью. Он пишет: «Я весьма обязан Карлу Марксу за его вражду ко мне».

Моя вражда к г-ну Чарлзу Брэдло! Со времени опубликования воззвания «Гражданская война во Франции» голос г-на Брэдло слился с всемирным хором клеветы на Интернационал и на меня лично. Я отвечал ему, как и прочим хулителям, презрительным молчанием. Смехотворное тщеславие этого до крайности самовлюбленного человека не могло этого перенести. Я «оклеветал» его тем, что не обращал внимания на его клевету. Мое молчание привело его в исступление; на публичном собрании он объявил меня бонапартистом потому, видите ли, что в воззвании «Гражданская война» я раскрыл исторические условия, породившие Вторую империю. Сейчас он идет еще дальше, превращая меня в полицейского агента Бисмарка. Бедняга! Ему обязательно нужно показать, что уроки, которые он недавно получил в Париже у подлого Эмиля де Жирардена и его клики, не пропали для него даром. Теперь же, способствуя самому широкому распространению его послания, я «предаю его» немецкой публике. Если он будет настолько любезен, что облечет свою клевету в более осязательную форму, то я «предам его» и английскому суду.

Остаюсь, милостивый государь, Ваш покорный слуга

Карл Маркс

Лондон, 20 декабря 1871 г.

Напечатано в газете «The Eastern Post» № 169, 23 декабря 1871 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Едва ли нужно говорить о том, каково в настоящее время положение Международного Товарищества Рабочих. С одной стороны, грандиозные парижские события придали ему такую мощь и такое распространение, каких оно никогда еще не имело; с другой — мы видим, что против него объединились почти все европейские правительства: Тьер и Горчаков, Бисмарк и Бёйст, Виктор-Эммануил и папа, Испания и Бельгия. Интернационал травят повсюду: все силы старого мира, суды военные и гражданские, полиция и пресса, ретрограды-помещики и буржуа соревнуются в преследованиях Интернационала, и на всем континенте вряд ли найдется такое место, где не пускались бы в ход все средства, чтобы поставить вне закона это вселяющее ужас великое братство рабочих.

И вот как раз в этот момент, когда все силы старого общества объединились, чтобы насильственным путем дезорганизовать Интернационал, когда единство и сплоченность необходимы больше, чем в любое другое время, как раз в этот момент небольшая и, по ее собственному признанию, с каждым днем все уменьшающаяся группа членов Интернационала в каком-то уголке Швейцарии сочла нужным выступить с гласным циркуляром, чтобы посеять раздор среди членов Товарищества. Эта группа, именующая себя Юрской федерацией, состоит в основном из тех же людей, которые под руководством Бакунина вот уже больше двух лет непрестанно подрывают единство во французской Швейцарии и своей усердно ведущейся частной перепиской с кое-какими родственными им великими личностями в разных странах противодействуют единодушной деятельности Интернационала. Пока эти интриги ограничивались Швейцарией или велись втихомолку, мы не хотели давать им более широкой огласки, но упомянутый циркуляр вынуждает нас выступить.

Ссылаясь на то, что Генеральный Совет созвал в этом году не конгресс, а конференцию, Юрская федерация на своем съезде в Сонвилье 12 ноября приняла циркуляр ко всем секциям Интернационала, который был отпечатан во множестве экземпляров и распространен затем по всем странам мира и в котором секциям предлагалось настаивать на немедленном созыве конгресса. Почему конгресс надо было заменить конференцией, это, по крайней мере для нас в Германии и Австрии, ясно, как день. Если бы мы послали своих делегатов на конгресс, то тотчас же по возвращении они неизбежно были бы арестованы и брошены в тюрьму; в таком же положении оказались бы делегаты из Испании, Италии, Франции. Конференция же, на которой не бывает открытых дискуссий, а проводятся только деловые заседания, была вполне возможна, потому что имена ее делегатов не стали бы достоянием гласности. Недостаток конференции состоял в том, что она не могла решать вопросов, касающихся принципов, или вносить изменения в Устав и вообще принимать меры законодательного характера: она должна была ограничиться принятием деловых решений, обеспечивающих лучшее проведение в жизнь организационных принципов, предписываемых Уставом и резолюциями конгрессов. Но при данных условиях только это и требовалось: дело шло о мерах, крайне необходимых в данный момент, а для этого было достаточно и конференции.