Карл Маркс - Собрание сочинений, том 22

Лондон, 2 сентября 1891 г.

У нас есть все основания быть довольными Брюссельским конгрессом.

Конгресс хорошо сделал, что голосовал за исключение анархистов: старый Интернационал этим закончил, новый — с этого начинает. Тем самым спустя девятнадцать лет просто-напросто подтверждены решения Гаагского конгресса [242].

Не менее важно то обстоятельство, что были широко открыты двери для английских тред-юнионов. Этот шаг свидетельствует о том, насколько правильно была понята обстановка. А результаты голосования, связавшие тред-юнионы с «классовой борьбой и уничтожением наемного труда», показывают, что с нашей стороны никаких уступок сделано не было.

Инцидент с Домела Ньювенгейсом показал, что европейские рабочие окончательно оставили позади период господства громкой фразы и что они отдают себе отчет в той ответственности, которая на них возлагается: они являются классом, организованным в партию «борьбы», в партию, которая считается с «фактами». А факты говорят, что дело принимает все более революционный оборот.

В России уже наступил голод; в Германии он наступит через несколько месяцев; другие страны пострадают в меньшей степени, и вот почему: недобор урожая в 1891 г. исчисляется в 111/ 2миллионов гектолитров пшеницы и в 87 или 100 миллионов гектолитров ржи, а этот последний недобор затрагивает главным образом две страны, потребляющие рожь, — Россию и Германию.

Это обеспечивает нам мир до весны 1892 года. Россия до того времени не шевельнется; следовательно, если только в Париже или Берлине не натворят невероятных глупостей, войны не будет.

Но зато переживет ли царизм этот кризис? Я в этом сомневаюсь. В больших городах, и особенно в Петербурге, слишком много мятежных элементов, чтобы эти благоприятные обстоятельства не попытались использовать для низложения пьяницы Александра III или, по меньшей мере, для того, чтобы поставить его под контроль национального собрания; возможно, что он сам будет вынужден взять на себя инициативу созыва такого собрания. Россия — то есть правительство и молодая буржуазия — очень много потрудилась над созданием крупной национальной промышленности (см. в «Neue Zeit» статью Плеханова [243]). Развитие этой промышленности сразу приостановится, так как голод лишит ее единственного рынка сбыта — внутреннего рынка. Царь увидит, к чему приводит превращение России в самоснабжающуюся страну, независимую от заграницы: он окажется перед лицом сельскохозяйственного кризиса, усугубленного кризисом промышленным.

В Германии правительство решится, как всегда слишком поздно, на упразднение или временную отмену хлебных пошлин. Это вызовет раскол в протекционистском большинстве рейхстага. Крупные землевладельцы, «ruraux» [ «помещичьи депутаты», «деревенщина» (презрительная кличка большинства реакционного Национального собрания 1871 г. во Франции, примененная Энгельсом к немецким юнкерам). Ред.] , не захотят больше поддерживать пошлины на промышленные изделия, они захотят покупать их как можно дешевле. Таким образом, повторится, вероятно, то, что произошло при голосовании закона против социалистов: протекционистское большинство расколется само по себе вследствие возникшей в новых условиях противоположности интересов, будучи не в состоянии прийти к соглашению по отдельным пунктам протекционистской системы. Любые предложения будут собирать лишь меньшинство голосов; должен будет произойти либо возврат к системе свободной торговли, что практически также невозможно, либо роспуск рейхстага, что повлечет за собой утрату своих позиций старыми партиями и старым большинством и образование нового фритредерского большинства, находящегося в оппозиции к нынешнему правительству. Это будет означать действительный и безусловный конец бисмарковского периода и политического застоя внутри страны — я говорю здесь не о нашей партии, а о возможных правительственных партиях; начнется борьба между дворянами-землевладельцами и буржуазией, а также между промышленной буржуазией, настроенной протекционистски, и торговцами, а также той частью промышленной буржуазии, которая стоит за свободу торговли; устойчивость правительства и внутренней политики будет нарушена, начнется, наконец, движение, борьба, жизнь, и все плоды станет пожинать наша партия; если события примут такой оборот, то уже около 1898 г. наша партия сможет прийти к власти.

Таково положение дел! Я не говорю о других странах, потому что сельскохозяйственный кризис не затрагивает их так сильно. И если бы этот сельскохозяйственный кризис вызвал промышленный кризис в Англии, которого мы ждем вот уже 25 лет… тогда!

Ф. Энгельс

Напечатано в газете «Le Socialiste» № 51, 12 сентября 1891 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с французского

Написано: основная часть — в октябре 1891 г., введение и заключение к немецкому переводу — в январе 1892 г.

Напечатано в «Almanach du Parti Ouvrier pour 1892». Lille, 1892 (без введения и заключения) и в журнале «Die Neue Zeit», Bd. 1, N19. 1891–1892 гг.

Подпись: Фр. Энгельс

Печатается: основная часть по тексту «Almanach du Parti Ouvrier pour 1892», сверенному с немецким переводом в журнале «Die Neue Zeit»; введение и заключение по тексту журнала «Die Neue Zeit»

Перевод с французского и немецкого

Нижеследующее представляет собой перевод статьи, написанной мной по просьбе наших парижских друзей на французском языке для «Almanach du Parti Ouvrier pour 1892». Я считаю себя обязанным как по отношению к французским, так и по отношению к немецким социалистам опубликовать ее также на немецком языке. По отношению к французским — потому, что в Германии должны знать, насколько откровенно можно с ними обсуждать тот случай, когда немецким социалистам безусловно пришлось бы принять участие в войне, даже и против Франции, и насколько свободны эти французы от шовинизма и жажды реванша, которыми так щеголяют все буржуазные партии, от монархистов до радикалов. По отношению к немецким — потому, что они имеют право узнать непосредственно от меня, что я рассказал о них французам.

Само собой разумеется, — и об этом я еще раз заявляю прямо, — что в этой статье я говорю лишь от своего собственного имени, а вовсе не от имени германской партии. Такое право принадлежит только выборным органам этой партии, ее представителям и доверенным лицам. К тому же то положение, которое я занимаю в международном движении в итоге своей пятидесятилетней деятельности, не позволяет мне выступать в качестве представителя той или иной национальной социалистической партии в противовес другим партиям, но оно и не мешает мне помнить, что я немец, и гордиться тем положением, которое раньше всех других завоевали себе наши немецкие рабочие.