Карл Маркс - Собрание сочинений, том 10

Вы, может быть, заметили, что после провала своих планов в Турции русский император стал снова пользоваться титулом царя польского, от которого он отказался, как от ненужного, после своей победы в Венгрии, поскольку считалось, что присоединение Польши — совершившийся факт. В письме из Варшавы от 1 августа, опубликованном в венской «Presse», мы читаем:

«Предстоящий приезд царя в Варшаву будет, как говорят, отмечен некоторыми уступками полякам в отношении национальных прав. Ожидается созыв нотаблей, о которых упоминалось еще в органическом статуте Царства Польского 1832 года. Предполагают, что вновь будут открыты учебные заведения, что будет издан приказ об употреблении польского языка в официальных документах, об ежегодном опубликовании расходов и доходов и о предоставлении полякам права на утверждение прямых налогов. Ходят также слухи, что польская армия будет восстановлена, но под командованием русских офицеров. Четвертый рекрутский набор закончен. Никогда еще население не несло такого бремени».

В «Dusseldorfer Zeitung» от 7 августа мы также читаем:

«По сообщениям из Варшавы, генерал Ридигер, наместник Царства Польского, созвал предводителей польского дворянства и предложил обратиться к короне с петицией о восстановлении независимого польского королевства».

Немало было предложено решений польского вопроса различными партиями, но такое решение, какое предложено и предписано русским генералом, никогда никому не приходило в голову.

Из Копенгагена нам сообщают, что слабоумный датский король в сопровождении министра внутренних дел г-на де Тиллиша отплыл в Карлскруну для встречи с королем Швеции. Тиллиш — один из самых фанатичных приверженцев России, и предполагается, что встреча двух королей имеет целью возобновление дружественного союза с Россией, известного под названием северного Вооруженного нейтралитета [217]. Если Дания и Швеция намерены соблюдать нейтралитет по отношению к России, то отсюда не следует, что они имеют те же намерения в отношении Англии и Франции, как это явствует из следующего факта. Несколько дней тому назад генерал Меса, начальник артиллерии датской армии, производя смотр артиллерии национальной гвардии, произнес необычайно пламенную речь, в которой намекнул, что близится день, когда, возможно, артиллерия национальной гвардии, наряду с артиллерией армии, будет призвана королем к совместной защите скандинавского отечества. Завтра будет объявлен перерыв в работе парламента.

«Нынешняя сессия примечательна своими отложенными решениями не менее, чем крымская кампания своими отсроченными военными операциями».

Несколько дней тому назад журнал «Charivari» [218]напечатал карикатуру, изображающую испанский народ в разгаре сражения и двух кавалеристов — Эспартеро и О'Доннеля, обнявшихся над головами людей. «Charivari» ошибочно принял за конец революции то, что является лишь ее началом. Борьба между О'Доннелем и Эспартеро уже началась, и не только между ними, но и между военными предводителями и народом. Правительству мало помогло назначение тореадора Пучеты главным управляющим скотобоен, учреждение комитета по награждению участников баррикадных боев и, наконец, назначение двух французов, Пюжоля и Дельма, в качестве историографов данной революции. О'Доннель желает, чтобы кортесы избирались на основе закона 1845 г., Эспартеро — на основе конституции 1837 г. [219], а народ — на основе всеобщего избирательного права. Народ отказывается сложить оружие раньше, чем будет опубликована программа правительства, ибо программа, провозглашенная в Мансанаресе, уже не удовлетворяет его требованиям. Народ требует аннулирования конкордата 1851 г. [220], конфискации имений контрреволюционеров, представления отчета о финансах, отмены всех контрактов на постройку железных дорог и других мошеннических контрактов на общественные работы и, наконец, назначения особого трибунала для суда над Кристиной. Две ее попытки к бегству потерпели неудачу благодаря вооруженному противодействию народа. «El Tribuno» предъявляет следующий счет, по которому Кристина должна вернуть в государственную казну: двадцать четыре миллиона, незаконно полученных ею в качестве регентши с 1834 по 1840 год, двенадцать миллионов, полученных ею по возвращении из Франции после трехлетнего отсутствия, и тридцать пять миллионов, полученных из казны Кубы. Счет этот весьма умеренный. Ведь когда Кристина покидала Испанию в 1847 г., она увезла с собой крупные суммы и почти все драгоценности испанской короны.

Написано К. Марксом 11 августа 1854 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4166, 25 августа 1854 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке полностью публикуется впервые

Лондон, вторник, 15 августа 1854 г.

В «Kolnische Zeitung» сообщается, что

«после многолетних переговоров американское правительство заявило о своем отказе возобновить существующий договор с Данией, если статья V не будет заменена статьей, предоставляющей всем американским судам свободный проход через Зунд. В то же время правительство Соединенных Штатов отказалось предложить какую-либо компенсацию. Дания, напуганная поведением американцев, обратилась к другим державам, и прусское правительство якобы выразило готовность послать 20000 солдат для защиты Зунда».

Поскольку пошлины, взимаемые в Зунде, ни на кого так тяжело не ложатся, как на самое Пруссию, то приписываемое ей мероприятие как нельзя лучше будет соответствовать духу прусской политики. В общем, se non e vero, e ben trovato [если это и не правда, то хорошо придумано. Ред.] .

Франкфуртский сейм после длительного обсуждения опубликовал новые законы о печати и о коалициях. Закон о коалициях просто-напросто запрещает какие бы то ни было политические собрания или заседания, а закон о печати устанавливает крупные суммы залога, ставит выпуск каких-либо печатных изданий в зависимость от разрешения правительства и изымает дела о нарушении законов о печати из ведения суда присяжных.

Прусское правительство прекратило затянувшееся дело о заговоре революционеров в Берлине [221], ввиду того что прокурор объявил главного свидетеля обвинения — г-на Хенце — «подозрительным». Этот Хенце — то самое лицо, по показаниям которого на кёльнском процессе ряд моих друзей был приговорен в 1852 г. к тюремному заключению [222]. Но 1852 год уже миновал и прусское правительство, возможно, не захотело подвергаться риску, что все его полицейские агенты будут вторично заклеймлены и оживится память о Кёльне в самой столице в такое время, когда контрреволюционный террор уже не может удержать народ в страхе.