Карл Маркс - Собрание сочинений, том 11

Первым планом кампании была «grande guerre», в союзе с Австрией. Этот план отводил французской армии в численном отношении такое же подчиненное место по сравнению с австрийской, какое сейчас занимает английская армия по сравнению с французской. Этот план предоставлял России революционную инициативу. Луи Бонапарт не мог пойти ни на первое, ни на второе. Австрия отказалась участвовать в войне; план отпал. Вторым планом была «война национальностей». Этот план вызвал бы бурю среди немцев, итальянцев и венгров, с одной стороны, и восстание славян с другой, что немедленно отразилось бы на Франции и смело бы империю времен упадка [Lower Empire] [176]Луи Бонапарта за более короткий срок, чем тот, который потребовался для ее создания. Поддельный «железный человек», выдающий себя за Наполеона, с ужасом отступил. Третий и самый скромный из всех планов — это план «локальной войны во имя локальных целей». Абсурдность этого плана сразу же бросается в глаза. И снова мы вынуждены задать вопрос: что же дальше? В конце концов, гораздо легче стать императором французов, когда все обстоятельства благоприятствуют этому, чем быть этим императором, даже когда длительные упражнения перед зеркалом сделали его величество прекрасным знатоком всех внешних атрибутов императорской власти.

Написано Ф. Энгельсом около 15 июня 1855 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune № 4431, 2 июля 1855 г. в качестве передовой

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке публикуется впервые

Лондон, 15 июня. Сэр Чарлз Нейпир начал публикацию серии писем о балтийском флоте письмом № 1 следующего содержания [177]:

«Спрашивают, почему наша эскадра в Балтийском море не совершила ничего значительного в истекшем году и, вероятно, ровно ничего не сделает в этом году? На этот вопрос легко ответить: потому что сэр Джемс Грехем оставил без внимания планы, которые я послал ему в июне прошлого года, и даже сделал вид, что ничего не знает о них; далее потому, что адмиралтейство не обратило внимания на планы, которые я послал ему в сентябре прошлого года. Если бы адмирал Дандас был обеспечен всеми теми приспособлениями, на которые я указывал, то бомбардировка Свеаборга была бы уже проведена, и крепость, возможно, разрушена. Вместо того, чтобы сделать это, истратили около миллиона на броненосные плавучие батареи, которые лишь с трудом могут плавать и, если будут посланы в Балтийское море, вряд ли когда-либо вернутся обратно. И это после того, как в Портсмуте было доказано, что они могут быть разрушены 68-фунтовыми орудиями на расстоянии 400 ярдов, тогда как каждый знает, что на расстоянии 800 ярдов они не могут причинить вреда гранитным стенам. Если бы те же деньги были истрачены на мортирные лодки, то еще можно было бы на что-нибудь надеяться; или если бы только половина этих денег была истрачена на выполнение планов лорда Дандональда, которыми он поделился со мной, то без сомнения мы имели бы успех как на Балтийском, так и на Черном морях. Придет время — и оно уже близко, — когда я буду в состоянии разоблачить все поведение сэра Джемса Грехема по отношению ко мне. Г-н Данкомб его уже изобличил» (в деле братьев Бандьера) «в том, что он вскрывал письма частных лиц. Грехем пытался свалить вину за смерть бедного капитана Кристи на г-на Лейарда, и я обвинил его в извращении моих писем. Представить доказательства мне не позволяют под тем предлогом, что опубликование их дало бы неприятелю информацию. Этот предлог скоро отпадет, и тогда страна узнает, какие средства применял достопочтенный баронет, чтобы склочить адмирала Беркли и адмирала Ричардса к подписанию инструкций, выполнение которых привело бы к гибели королевского флота. Пусть страна знает, может ли первый лорд адмиралтейства предавать огласке личные письма офицера, а затем препятствовать ему делать то же самое с письмами первого лорда.

Сэр Ч. Нейпир».

Комиссия Робака вчера снова собралась, в сорок девятый раз, чтобы прийти к какому-нибудь заключению относительно доклада, который должен быть представлен палате общин. После четырехчасовых дебатов члены комиссии, как и на предыдущих заседаниях, не пришли к соглашению. Они снова отложили заседание до понедельника в «надежде», что смогут, наконец, доложить об окончании своей работы.

Ассоциация административной реформы организовала вчера большой митинг в театре Друри-Лейн, однако не открытый, a ticket meeting — митинг, на который имели доступ лишь лица, удостоенные входных билетов. Господа из Ассоциации чувствовали себя, таким образом, совершенно непринужденно, «au sein de leur famille» [ «в своем семейном кругу». Ред.] . Они заявили, что собрались, чтобы дать выход «общественному мнению». Однако, чтобы защитить это общественное мнение от сквозняка извне, у входа в театр Друри-Лейн было поставлено полроты констеблей. Что за деликатно организованное общественное мнение, которое лишь под охраной констеблей и входных билетов осмеливается быть общественным! Этот митинг прежде всего был демонстрацией в поддержку Лейарда, который сегодня вечером вносит, наконец, в палату свой проект реформы.

На открытом митинге, состоявшемся позавчера в Ньюкасле-на-Тайне, Давид Уркарт поносил «предательское министерство и слабоумный парламент».

О митингах, которые готовятся в настоящее время чартистами в провинции, — в следующий раз [178].

В момент, когда существующее положение вещей подвергается критике с различных сторон и с различных точек зрения, принц Альберт воспользовался одним званым обедом в Тринити-хаус [179], чтобы охарактеризовать отношение двора к всеобщему брожению. У него, оказывается, также есть панацея от кризиса. Она гласит: «Патриотическое беззаветное доверие кабинету!» Только деспотизм кабинета, полагает принц Альберт, может сделать конституционную Англию способной вести войну с северным деспотизмом, побивая Россию ее же оружием. Сравнения, которые он проводил между Англией и Россией, не были ни убедительными, ни удачными. Например: королева не имеет права набирать солдат, нет у нее в распоряжении других войск, кроме тех, которые предлагают ей свои услуги добровольно! Принц Альберт забывает, что в распоряжении королевы почти 30 млн. ф. ст., чтобы нанять солдат. С каких это пор принудительный труд стал продуктивнее наемного труда? Что сказали бы о каком-нибудь манчестерском фабриканте, который жаловался бы на конкуренцию московитских фабрикантов, основываясь на том, что у него в распоряжении лишь такие рабочие, «которые добровольно предлагают свои услуги»? Вместо того чтобы подчеркнуть, что император России повелел ясно и определенно объявить с амвонов народу о целях своей «священной» войны, тогда как Англия в течение двух лет ведет войну, относительно которой премьер-министр заявляет в парламенте, что «никто не может определить ее цель», — вместо этого принц Альберт жалуется на то, что