Карл Маркс - Собрание сочинений, том 12

29 ноября двадцать крупных гамбургских торговых фирм, не считая многочисленных торговых фирм Альтоны, обанкротились, учет векселей прекратился, цены на товары и ценные бумаги стали весьма низкими и все коммерческие дела зашли в тупик. Из списка банкротств видно, что пять из них произошло в связи с банковскими операциями со Швецией и Норвегией, причем долги одной из обанкротившихся фирм, а именно фирмы Ульберг и Крамер, достигли 12000000 марок; пять банкротств произошло в торговле колониальными товарами, четыре — в торговле товарами с Балтийского побережья, два — в области экспорта промышленных изделий, два банкротства в области страхования, одно на фондовой бирже, одно в судостроительной промышленности. Зависимость Швеции от Гамбурга — своего экспортера, вексельного маклера и банкира — настолько велика, что история гамбургского рынка является историей стокгольмского рынка. Вот почему два дня спустя после краха телеграмма возвестила, что банкротства в Гамбурге повлекли за собой банкротства в Стокгольме и что государственная поддержка и там оказалась безрезультатной. То, что в этом отношении правильно для Швеции, еще более справедливо для Дании, коммерческий центр которой, Альтона, является не чем иным, как пригородом Гамбурга. 1 декабря произошло большое количество банкротств, в том числе двух очень старых фирм, а именно фирмы Конрада Варнеке, торгующей колониальными товарами, преимущественно сахаром, с капиталом в 2000000 марок, имевшей широкие связи с Германией, Данией и Швецией, и фирмы Лорент ам Энде и К°, имевшей деловые связи со Швецией и Норвегией. Один судовладелец и оптовый торговец, вследствие затруднений, в которых он оказался, покончил жизнь самоубийством.

Судить об общем объеме торговли Гамбурга можно по тому факту, что как раз в данный момент на его складах и в порту скопилось различных товаров, принадлежащих гамбургским купцам, на сумму около 500000000 марок. Республика теперь прибегает к единственному средству против кризиса — освобождению своих граждан от обязанности платить долги. Вероятно, будет проведен закон, дающий месячную отсрочку платежа по всем векселям. Что касается Пруссии, то газеты лишь вскользь отмечают тяжелое состояние промышленных областей Рейна и Вестфалии, так как оно еще не вызвало многочисленных банкротств, — обанкротились лишь экспортеры зерна в Штеттине и Данциге и около сорока промышленников в Берлине. Вмешательство прусского правительства в эти дела выразилось в том, что оно уполномочило Берлинский банк выдавать ссуды под товары и отменило ростовщические законы. Первое мероприятие окажется столь же тщетным в Берлине, как в Стокгольме и Гамбурге, последнее только поставит Пруссию в одинаковое положение с другими торговыми странами.

Гамбургский крах является убедительным ответом тем лицам с богатым воображением, которые считают теперешний кризис следствием искусственного взвинчивания цен посредством бумажных денег. Что касается денежного обращения, то Гамбург представляет собой полную противоположность данной стране. В Гамбурге нет иных денег, кроме серебра. Там в обращении вовсе нет бумажных денег, и город гордится тем, что функцию средства обмена выполняет в нем исключительно металл. Тем не менее в настоящее время там свирепствует сильнейшая паника; и вообще со времени появления всеобщих торговых кризисов, которые, как и кометы, были открыты не столь давно, Гамбург всегда был их излюбленной ареной. Дважды в продолжение последней трети восемнадцатого столетия там разыгрывались такие же события, как и сейчас; и если есть какая-либо характерная черта, отличающая его от других крупных торговых центров мира, так это частые и сильные колебания процентной ставки.

Оставив Гамбург и обратившись к Англии, мы находим, что состояние лондонского денежного рынка с 27 ноября по 1 декабря постепенно улучшалось, но потом снова началось обратное движение. 28 ноября цена серебра действительно упала, но после 1 декабря она опять поднялась и, вероятно, будет продолжать подниматься, так как большое количество серебра требуется для Гамбурга. Другими словами, золото будет снова уплывать из Лондона для покупки континентального серебра, и эта возобновившаяся утечка золота потребует от Английского банка снова закрутить гайки. Кроме внезапно возникшего спроса на серебро в Гамбурге, в недалеком будущем предвидится индийский заем, к которому правительство, сколько бы оно ни старалось отсрочить этот злополучный день, неминуемо должно будет прибегнуть. Рассеянию иллюзий относительно того, что денежный рынок уже пережил свои самые худшие времена, способствовали также новые банкротства, которые произошли после 1-го числа текущего месяца. Лорд Оверстон (банкир Лойд) заметил на открытии сессии палаты лордов:

«Очередной нажим на Английский банк произойдет, вероятно, прежде, чем будут урегулированы расчеты, и тогда кризис будет более сильным, чем тот, перед которым мы сейчас спасовали. Нашей стране угрожают серьезные и опасные трудности».

Гамбургская катастрофа еще не ощущается в Лондоне. Улучшение положения на денежном рынке благоприятно повлияло на товарный рынок; но, независимо от возможного нового сокращения денежной массы, очевидно, что резкое падение цен на товары в Штеттине, Данциге и Гамбурге не может не снизить цены в Лондоне. Французский декрет, отменяющий запрещение экспорта зерна и муки, немедленно же заставил лондонских мельников снизить свои цены на 3 шилл. с каждых 280 фунтов, чтобы приостановить приток муки из Франции. Появились сообщения о нескольких банкротствах в хлебной торговле, но эти банкротства коснулись лишь более мелких фирм, а также спекулянтов на хлебной бирже, заключивших сделки на сроки.

В английских промышленных районах не произошло ничего нового, за исключением того, что хлопчатобумажные товары, изготовленные специально для индийского рынка, такие, как коричневый шертинг, жаконет, мадаполам, а также и пряжа, предназначенная для того же самого рынка, впервые после 1847 г. стали продаваться в Индии по выгодным ценам. С 1847 г. прибыли, которые получали манчестерские фабриканты от этой торговли, извлекались не из продажи их товаров в Ост-Индии, а исключительно из продажи в Англии товаров, которые они сами привозили из Ост-Индии. Почти полное прекращение английского экспорта в Индию с июня 1857 г., вызванное восстанием, обеспечило поглощение индийским рынком накопившихся английских товаров и даже открыло возможность для реализации новых поставок по повышенным ценам. При обычных условиях такое обстоятельство необычайно оживило бы манчестерскую торговлю. Но в настоящий момент, как нам известно из частных писем, оно вызвало лишь незначительное повышение цен на товары, пользующиеся наибольшим спросом, и в то же время благодаря ему в производство этих товаров ринулось такое количество ищущей применения рабочей силы, что если бы ее занять полностью, то готовыми изделиями в самый короткий срок можно было бы наводнить целых три Индии. Общее увеличение производительных сил в промышленных районах Англии за последние десять лет было так велико, что даже сокращение работы более чем на одну треть по сравнению с ее прежним объемом может быть выдержано промышленностью, ибо фабриканты накопили на своих складах огромные запасы товаров. Господа Дю Фе и К° в своем месячном манчестерском торговом отчете пишут, что «в этом месяце в торговле был перерыв; было заключено очень мало сделок, и цены во всех случаях весьма низкие. Никогда прежде общее количество сделок не было так ничтожно, как в ноябре».