Карл Маркс - Собрание сочинений, том 14

Именно на этой стадии развития Наполеон и застал тактику, созданную французской революцией. Как только переход политической власти в его руки позволил это, он начал развивать эту систему еще дальше. Он сосредоточил свою армию в Булонском лагере и здесь организовал ее регулярное обучение. В особенности упражнял он своих солдат в размещении плотного строя резерва на небольшом пространстве и в быстром развертывании этого резерва для образования линии. Он соединил две или три дивизии в армейский корпус, чтобы упростить командование. Он создал и довел до высшего совершенства новый походный порядок, который состоит в растягивании войск на достаточно обширном пространстве, чтобы они могли существовать за счет находившихся там запасов, и одновременно в сохранении их в настолько сосредоточенном состоянии, чтобы их можно было собрать в любом пункте, прежде чем атакованная часть армии могла быть раздавлена неприятелем. Начиная с кампании 1809 г. Наполеон стал изобретать новые тактические построения, как, например, глубокие колонны из целых бригад и дивизий, которые оказались, однако, весьма неудачными и никогда больше не возрождались. После 1813 г. новая французская система сделалась общим достоянием всех наций европейского континента. Старая линейная система и система вербовки наемников были окончательно оставлены. Повсюду была признана обязанность каждого гражданина отбывать воинскую повинность и введена новая тактика. В Пруссии и Швейцарии каждый гражданин должен был проходить действительную службу, а в других государствах были введены рекрутские наборы: молодые люди тянули жребий, чтобы решить, кто должен служить. Повсюду была введена система запаса, предусматривавшая роспуск по домам части людей, уже прошедших военное обучение, с тем чтобы при небольших расходах в мирное время иметь в случае войны в своем распоряжении большое число обученных солдат.

С того времени в вооружении и организации пехоты произошли некоторые изменения, вызванные отчасти прогрессом в области производства ручного огнестрельного оружия, отчасти же столкновениями французской пехоты с арабами Алжира. Немцы, всегда любившие винтовку, увеличили свои батальоны легких стрелков; французы, побуждаемые необходимостью иметь в Алжире более дальнобойное оружие, создали, наконец, в 1840 г., батальон стрелков, вооруженных усовершенствованными винтовками, обладавшими большой точностью огня и значительной дальнобойностью. Солдаты этого батальона, обученные выполнять все перестроения и даже совершать большие переходы своего рода беглым шагом (pas gymnastique), вскоре показали себя настолько боеспособными, что были сформированы новые батальоны. Таким образом была создана новая легкая пехота, но уже не из лиц, занимающихся стрелковым спортом, и лесничих, а из наиболее сильных и ловких солдат; точность и дальность огня были соединены с ловкостью и выносливостью, и эти вновь сформированные войска бесспорно превосходили всякую существовавшую тогда пехоту. В то же время pas gymnastique был введен в линейной пехоте, и — что даже Наполеон счел бы верхом безумия — теперь в каждой армии практикуется бег как один из важных элементов обучения пехоты.

Успех новой винтовки, сконструированной французскими оружейниками (Дельвинем и Поншарра), вскоре вызвал новые усовершенствования. Для нарезного оружия была введена коническая пуля. Минье, Лоренц и Уилкинсон изобрели новые способы, посредством которых пулю заставляли легко скользить по каналу ствола и в то же время настолько расширяться, попадая в его нижнюю часть, что своим свинцом она заполняла нарезы и таким образом получала боковое вращение и силу, от которых зависит эффективность винтовки; с другой стороны, Дрейзе изобрел игольчатое ружье, которое заряжалось с казенной части и не требовало специальной затравки. Все эти винтовки обладали способностью поражать на расстоянии в 1000 ярдов и заряжались так же легко, как обычное гладкоствольное ружье. Затем возникла идея вооружить такими винтовками всю пехоту. Англия первая осуществила эту идею. Пруссия, давно уже подготовившаяся к этому, последовала за ней, затем Австрия и мелкие германские государства и, наконец, Франция. Россия, а также итальянские и скандинавские государства до сих пор еще отстают. Это новое вооружение совершенно изменило характер ведения войны, но не в том направлении, как этого ожидали теоретики тактики; и все это по очень простой математической причине. Можно легко доказать, начертив траектории этих пуль, что ошибка на 20 или 30 ярдов при определении расстояния до цели сводит на нет все шансы на попадание с расстояния свыше 300 или 350 ярдов. Далее, в то время как на учебном поле все расстояния известны, на поле сражения они неизвестны, к тому же они ежеминутно меняются. Пехота, расположенная на оборонительной позиции и имеющая время измерить расстояния до наиболее заметных предметов перед своим фронтом, будет, таким образом, иметь на расстоянии от 1000 до 300 ярдов громадное преимущество перед атакующими ее войсками. Устранить это преимущество можно, лишь быстро продвигаясь вперед самым беглым шагом и не открывая огня до дистанции в 300 ярдов от противника, на которой эффективность огня обеих сторон будет одинаковой. На этом расстоянии стрельба между двумя хорошо расположенными линиями стрелков будет настолько губительной, и столько пуль поразит пикеты и резервы, что для смелой пехоты не остается ничего лучшего, как при первом же удобном случае броситься на противника, дав залп с расстояния в 40 или 50 ярдов. Эти правила, впервые теоретически обоснованные прусским майором Трота, были затем с успехом применены на практике французами в их недавней войне с австрийцами [325]. Поэтому они составят неотъемлемую часть современной пехотной тактики, в особенности если смогут дать такие же хорошие результаты, будучи применены против такого быстро заряжающегося оружия, как прусское игольчатое ружье. Вооружение всей пехоты нарезным ружьем одного и того же образца приведет к уничтожению все еще существующего различия между легкой и линейной пехотой и к образованию пехоты, способной выполнять любые задачи. В этом, видимо, и будет заключаться очередное усовершенствование этого рода войск.

Написано Ф. Энгельсом в сентябре — около 10 октября 1859 г.

Напечатано в «New American Cyclopaedia», т. IX, 1860 г.

Печатается по тексту энциклопедии

Перевод с английского

Военно-морской флот — собирательный термин для военных кораблей, принадлежащих какому-либо государю или нации. Военные флоты древних народов, хотя нередко и многочисленные, не выдерживают никакого сравнения с современными флотами в отношении размеров их судов, их двигательных возможностей и наступательной силы. Мореходными судами Финикии и Карфагена, Греции и Рима были плоскодонные барки, не способные плавать в штормовую погоду; морские просторы во время шквала были для них гибельны; они медленно плыли вдоль берегов, а в ночное время бросали якоря в какой-либо небольшой бухте или заливе. Для таких судов пересечь море из Греции в Италию или из Африки в Сицилию было опасным предприятием. Эти суда не могли выдерживать напор парусов, обычных для наших современных военных кораблей, и были снабжены лишь парусами небольших размеров; полагаясь на весла, они могли лишь медленно передвигаться по волнам. Компас еще не был изобретен; понятия широты и долготы были неизвестны; береговые вехи и Полярная звезда служили в то время единственными путеводителями в навигации. Средства для ведения наступательных действий были также малоэффективными. Лук и стрелы, дротики, громоздкие баллисты и катапульты являлись единственным оружием, которое могло служить для ведения боя на расстоянии. На море неприятелю нельзя было причинить никакого серьезного вреда до тех пор, пока оба сражающихся корабля не приходили в непосредственное соприкосновение. Существовало, таким образом, только два возможных способа морского боя: маневрировать так, чтобы остроконечным, прочным железным выступом в носовой части своего корабля со всей силой нанести удар в борт неприятельского корабля и потопить его; или же сойтись с противником борт о борт, сцепить суда и сразу же взять неприятельский корабль на абордаж. После первой Пунической войны, которая положила конец господству Карфагена на море [327], в древней истории не было ни одного морского сражения, представляющего хотя бы малейший интерес с профессиональной точки зрения, а установление римского владычества вскоре исключило возможность в дальнейшем каких-либо морских столкновений в Средиземном море.