Августо Кури - Продавец грез

У многих из них было чудесное детство, значительно лучше моего; и ребенок, который спал где-то внутри каждого из них, проснулся. Позднее учитель сказал, что отправил нас к старикам не для того, чтобы мы продали им грезы, а для того, чтобы мы сами купили эти грезы у них. Он показал нам, что бесполезных людей не бывает, но есть люди плохо оцененные, плохо использованные, плохо изученные. Услышав эти слова, я понял, какую еще ошибку совершил когда-то. Мой дед по материнской линии Паулу был экстравертом, общительным человеком. Умер он через пятнадцать лет после смерти моей матери. Но я никогда не пытался проникнуть в его внутренний мир. Я чувствовал себя отвергнутым своими дядями и двоюродными братьями и кончил тем, что сам отверг своего деда. У каждой невинной жертвы есть душевные раны, нанесенные преступником. Меня восхищало умение деда играть на музыкальных инструментах, но я никогда не спрашивал его о слезах, которые он пролил, о страхах, которые испытал. Я никогда не обращал внимания ни на его хорошее настроение, ни на его жизненный опыт. Я многое потерял, не взявшись за глубокое исследование удивительного человеческого существа.

Завершая уходящий день, учитель поделился с нами некоторыми мыслями, эхом отозвавшимися в моем сознании и запомнившимися навсегда.

— Временной интервал между молодостью и старостью значительно короче, чем это можно себе представить. Кто не умеет с радостью окунуться в духовный мир пожилых людей, тот не достоин своей юности. Не обманывайтесь, человек умирает не тогда, когда перестает биться его сердце, а тогда, когда перестает чувствовать себя нужным людям.

На своем пути мы встретили множество «мертвых» людей, которые были на самом деле живыми. Мы практиковали психологическую эвтаназию. Хоронили великолепных представителей рода человеческого вместо того, чтобы помочь им выжить.

То, что произошло в приюте, получило широкую известность не потому, что при этом присутствовали представители прессы, а потому, что один санитар сделал несколько фотографий, и передал информацию в газету. После событий в приюте состоялось много других шумных мероприятий и представлений, из которых опишу лишь несколько. С течением времени группа все увеличивалась. Мы налаживали братские связи вопреки разного рода козням. Мы организовывали интересные «круглые столы» на открытом воздухе, на которых проводили дискуссии, касающиеся нашей собственной работы и общественной истории.

По крайней мере один раз в неделю учитель приглашал каких-нибудь анонимов: каменщиков, маляров, скульпторов, работников автозаправочных станций, механиков, мусорщиков, приводил их в наш обширный дом, сажал на ящики из-под фруктов и снимал завесу с некоторых периодов жизни этих людей. Они всегда приятно удивлялись его приглашению. Больше никогда и нигде мы с таким удовольствием не выслушивали правду о реальных трудностях, ожиданиях, мечтах, кошмарах, страстях, разочарованиях человеческих сушеств, таких далеких от нас и таких близких. Это был уникальный социологический опыт, чудесная профессиональная школа.

Известность учителя росла. Постепенно он превратил- ся в объект пересудов горожан. Некоторые водители машин показывали на учителя пальцем и переговаривались друг с другом: «Это не тот тип, который устроил пробку у здания «Сан-Пабло», «Это не тот тип, который устроил шум в богадельне и в доме для траурных церемоний?» Нормальным людям нравятся разного рода спектакли; пройдет совсем немного времени, как кто-то уже сообщит, что этот человек воскресил мертвого. Один шестидесятилетний господин с гримасой озабоченности на лице узнал учителя, ускорил шаги, догнал нас и остановил. Он, как и мы, назвал его учителем и заговорил:

— Учитель, я тридцать лет проработал на одном и том же предприятии и в последние годы стал креативным менеджером. Когда я начал расти по службе, директор-президент развернул целую кампанию гонений на меня, несправедливых и жестоких. Это были долгие годы унижений. И наконец он меня уволил. Я вложил душу в производство, но был выброшен, как пластмассовый стаканчик, который используют один раз и швыряют в мусорную корзину. Я почувствовал себя униженным, преданным, у меня не было сил для того, чтобы начать все заново на новом предприятии. К тому же руководство предпочитает людей молодых, которые обычно соглашаются на меньшую зарплату. Я день и ночь проклинаю моего бывшего директора. Что мне делать?

У бывшего менеджера тряслись губы. Казалось, что на вершине агонии он получал небольшое облегчение. Учитель посмотрел на нас, потом на него и заговорил:

— Зависть и месть суть феномены, присущие исключительно человеческому виду. Никакой другой вид таких качеств не имеет. Тот человек завидовал вам, потому что вы имели то, чего ему не было дано. Отомстите ему.

Меня эти слова смутили. «За кем я иду? — думал я. — Не он ли проповедует мир и согласие?» Бартоломеу слова учителя понравились. И он, как эхо повторив их, добавил от себя:

— Именно так. Око за око, удар за удар. Отвесьте этому типу хорошую оплеуху.

Димас, услышав предложение учителя, выпятил грудь и поддакнул Бартоломеу.

— Если вам нужен товарищ, который поддержал бы вас в этом деле, то вы его уже нашли, — сказал он и встал в бойцовскую позу.

Краснобай пришел в возбуждение, начал что-то выкрикивать и дергаться в разные стороны, желая показать, что он большой знаток боевых искусств. Оба, как это ни странно было видеть, позабыли об атмосфере встречи и начали шутовски нападать друг на друга. Димас, не желая этого, ударил Краснобая по голове. Тот рухнул на землю, как мешок с картошкой, и потерял сознание. Мы оказали ему первую помощь. Придя в себя, он сказал Димасу:

— Ты мне завидуешь.

Бартоломеу начинал понимать, что удар за удар — дело опасное. Незнакомец, глядя на эту жестокую сцену, не знал, что ему делать, плакать или смеяться. Как бы там ни было, слова продавца грез вдохновили его.

— Как я могу отомстить за свое унижение?

— Убить его, — ответил учитель без колебаний.

Мои ноги стали ватными. Я никогда не думал, что учитель способен сказать такое, и почувствовал, что вот-вот упаду, сердце учащенно билось. Пропагандируя ненависть, этот человек снял с себя маску и показал свое истинное лицо.

— Именно это я и собираюсь сделать. Этот негодяй не имеет права на жизнь. — Но прежде чем сойти со сцены, учитель вскользь коснулся сути своего понимания феномена ненависти.

— Самое действенное отмщение врагу — это простить его. Убейте его внутри себя.

— Как это? — спросил удивленный мужчина.

— Слабые люди уничтожают тело своего врага, сильные — уничтожают образ врага, который носят в себе. Уничтожающие тело — убийцы, а уничтожающие образ своего врага в себе — мудрецы.