Карл Маркс - Собрание сочинений, том 6

Следовательно, приобретение казначейских обязательств было самой неудачной операцией, какую могло предпринять прусское правительство.

Г-н фон Тиле заявляет в указанной выше докладной записке, что он вынужден был принять на 1972875 талеров казначейских обязательств вместо 2000002 талеров наличными деньгами. Мы не придаем никакого значения объяснению, что он якобы был «вынужден» это сделать. Но если отчеты верны, то закупка государственных бумаг произведена была главной государственной кассой. В противном случае вся сумма была бы передана наличными деньгами в государственную казну. Следовательно, г-н Флотвель имел, по-видимому, близкое отношение к этой удачной финансовой операции.

Как мелкобуржуазная скаредность, которая стремится сэкономить кое-что на процентах, но не доросла до крупных финансовых предприятий государственного масштаба, приводит к тому позорному концу, когда получается вдвое больший убыток, — это видно из следующих цифр.

К убытку при покупке по сравнению с номинальной ценой __ 27127 тал. следует прибавить гораздо больший убыток при продаже. С марта до начала июля 1848 г. курс казначейских обязательств колебался между 66 % («покупатели») (4 апреля) и 831/ 2% («продавцы») (21 марта). А так как курс падает тотчас же, как только в продаже появляется большое количество бумаг, то нужно полагать, что правительство продало свои казначейские обязательства не дороже 70 % их цены. Таким образом, при продаже понесен убыток, который составляет, вероятно, не менее 30 % номинальной стоимости в 1972875 талеров, т. е __ 591840 тал.

Итого __ 618967 тал. убытка. Отсюда надо вычесть проценты за 3 года по 69048 талеров, что составляет 207144 тал.

Итак, чистый убыток, по-видимому, составляет сумму 411823 тал.

Почти 1/ 4всей суммы потеряна, и к тому же государственный кредит еще более подорван ввиду падения курса казначейских обязательств.

Мы остановились на этом небольшом образчике мудрости прусских министров финансов и государственной казны а la {вроде. Ред.} Флотвель — Тиле только потому, что он служит прекрасным дополнением к нашей указанной выше статье. Иначе мы не занимались бы подобными мелочами, когда крупные события дают нам столь богатый материал.

Написано К. Марксом 21 февраля 1849 г.

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 229, 23 февраля 1849 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

Кёльн, 22 февраля. В «Oberpostamts-Zeitung» [233]прежний редактор которой был платным агентом Гизо (ср. «Revue retrospective» Ташеро [234]) и бесплатным агентом Меттерниха, как и вся почта Турн-унд-Таксиса — эта система национальных извозчиков, которая угнетающим образом действует на немецкую промышленность, ведет борьбу с железными дорогами и тянет нас назад, эта система, существование которой после мартовской революции совершенно бессмысленно и немедленное уничтожение которой должно быть одним из первых мероприятий будущего германского Учредительного собрания (Собрание в соборе св. Павла {франкфуртское Национальное собрание. Ред.} , как известно, никогда не было учредительным), эта система еще со времени Иосифа II являлась не чем иным, как прибежищем для австрийских шпионов, — в этом имперском органе доносчиков, принадлежащем бывшему князю Турн-унд-Таксис, ответственный редактор Г. Мальтен (которого достаточно ясно охарактеризовала еще старая «Rheinische Zeitung» [235]) заявляет следующее, утверждая при этом, что он перепечатывает парижскую корреспонденцию из газеты, которую мы не читаем [236]:

«К стыду для немцев, мы должны признать, что существуют такие немцы, которые занимаются среди нас агитацией в самой широкой, чтобы не сказать самой бесстыдной форме. Здесь существует особый комитет красных, который в спешном порядке рассылает в провинции всевозможные возмутительные статьи, направленные к подрыву порядка в человеческом обществе. Мало того, что немцы участвуют в этом неблаговидном деле в пользу Франции; им мы обязаны также и тем, что разнузданная пропаганда продолжает раскидывать свои сети по всей Германии. Из бесовского котла той же самой революционной кухни вся немецкая часть долины Рейна наводняется революционными листовками, о которых многое могла бы рассказать «Neue Rheinische Zeitung», предпочитающая, однако, хранить полное молчание по этому вопросу. В южном Бадене низшие слои населения уже в течение нескольких месяцев подвергаются агитации, исходящей из Парижа. Связи здешних демократов с эмигрантами в Швейцарии также являются неоспоримым фактом».

Мы заявляем в ответ на этот гнусный донос: 1) что мы никогда не скрывали наших связей с французскими, английскими, итальянскими, швейцарскими, бельгийскими, польскими, американскими и другими демократами и 2) что «революционные листовки», которыми мы в самом деле «наводняем немецкую часть долины Рейна» (и не только эту область!), мы изготовляем сами здесь, в Кёльне. Для этого нам не требуется помощи из Парижа; мы уже в течение ряда лет привыкли к тому, что наши парижские друзья получают от нас больше, чем мы от них.

Написано 22 февраля 1849 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 229, 23 февраля 1849 г.

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые

Кёльн, 28 февраля. Тронная речь, к великому ужасу и досаде «Kolnische Zeitung» с излишней поспешностью сообщенная вчера вечером читателям «Neue Rheinische Zeitung», оказалась аутентичной. Только одно место было изменено уже ночью — место, относящееся к осадному положению в Берлине. Министерство Бранденбурга выбросило, таким образом, самую суть, притупило острие своей речи.

Первоначальная формулировка этого места, сообщенная нами вчера вечером, гласит:

«Для восстановления законного порядка оказалось необходимым объявить в столице и ее ближайших окрестностях осадное положение. Оно не может быть снято до тех пор, пока находящаяся еще под угрозой общественная безопасность, для ограждения которой необходима была эта мера, не будет прочно охраняться твердыми законами. Проекты таких законов будут представлены вам незамедлительно» [237].

Это место, хотя его и затушевали, выдает весь секрет тронной речи. Попросту говоря, это значит: чрезвычайные осадные положения будут отменены, как только всеобщее осадное положение будет октроировано всему королевству в виде законов и войдет в наши конституционные обычаи. Серия этих «твердых» законов откроется сентябрьским законодательством [238]об ассоциациях и печати {Далее в газете перепечатан текст тронной речи. Ред.} .

Кёльн, 1 марта. Прежде всего отметим, что тронная речь встретила полное одобрение «Kolnische Zeitung». По поводу упоминаемых в тронной речи действий правительства она делает некоторые критические замечания, но по поводу самой тронной речи — абсолютно никаких.