Мюррей Стайн - В середине жизни. Юнгианский подход

Что можно сказать о семейной жизни как возможном месте герметического богоявления? Супружество часто считают одним из тех устойчивых институтов традиционной жизни, которые решительно исключают лиминальность из сферы своих полномочий. В случае бракосочетания двух людей переживание свадебного странствия по лиминальности исключается, так как риски глубокой близости обмениваются на безопасность, заключенную в повторяющихся семейных паттернах. Архетипический перенос замещается личным переносом как связующим элементом взаимоотношений. К сожалению, это приводит к омертвению брака и возникновению потребности в переживании лиминальности и мира Гермеса (в одном из вариантов – «невероятных любовных приключений») за пределами брачных границ. Возможно ли после переходного периода середины жизни заключить брак так, чтобы сохранить понимание Гермеса в рамках постоянных моногамных отношений? Может ли брак быть тем местом, где диалектика структуры и переноса занимала бы центральное место?

Если все указанное возможно, то как это можно осуществить? Ответ на этот вопрос заключается во внимательном отношении к присутствию Гермеса в семейной жизни, и ответственность за это целиком лежит на психологической установке лица, состоящего в браке, а не на системе или предполагаемой врожденной «природе» брачных отношений. Стратегия изменения брачной системы путем плохого выполнения правил игры, чтобы сделать ее более «открытой», может не только внедрить лиминальность, но и серьезно подорвать структуру. Вы получаете лиминальность, но теряете брак. Поскольку Эго склонно устранять напряжение между противоположностями путем идентификации с той или иной стороной воспринимаемой полярности, мы полагаем, что этот предпочтительный выбор лиминальности, по сравнению со структурой, является преимущественно одной из уловок Эго. Как техника сохранения диалектики структуры и лиминальности в браке это имеет очевидные недостатки.

Однако брак в большинстве случаев побуждает человека к идентификации со структурой и поэтому чаще в жертву приносится лиминальность, чем структура. Предполагается, что брак, подобно родительской семейной системе, должен исключать хаос жизни, а потому и Гермеса, и мир лиминальности. Это допущение, которое является возвратом к детскому наивному представлению о безопасности, предоставляемой браком и семейной жизнью, отражает работу личного переноса в браке. Когда дело обстоит таким образом и в браке появляется возможность сохранения диалектики между структурой и лиминальностью, Эго терпит поражение: предположения Эго о защищенности и преобладании мощи структуры над лиминальностью опровергаются текущими событиями.

«Что ты сделал с моими ключами?!» Пусть это выражение означает типичную реакцию, которая встречается в семейной жизни, когда Гермес одерживает победу над Эго и лиминальность угрожает существованию Эго. Раздражение в этой реакции обусловлено поражением Эго (Мне немедленно нужны ключи! Мне нужно кое-куда сходить!), и неодобрительная реакция заключает в себе предположение, что структуры брака должны обезопасить человека от случайностей, путаницы и неприятностей жизни, от лиминальности. Эта основанная на переносе реакция также отражает сопротивление присутствию Гермеса и лиминальности. Гермес, подобно вору, проник в дом и похитил ключи. Вас обманули. Вы бессознательно положили ключи не на то место, и, порицая свою жену, вы осуждаете свою неорганизованность. Это отражает не только дурное обращение с вашей женой, но и критику Гермеса. Таким образом, вы упускаете возможность обратить внимание на работу бессознательного за сценой. Здесь упущена возможность включения лиминальности в рамки структурированного существования брака.

Когда случайные и бессознательно детерминированные события препятствуют осуществлению намерений Эго, в каких бы жизненных обстоятельствах это ни происходило, в том числе и в браке, это означает, что Гермес начал действовать, и лиминальность предоставляет непосредственную возможность, которой надо воспользоваться для сохранения этой диалектики.

Аниела Яффе описывает определенную личностную установку, которую я очень рекомендую. «Юнг реагировал в типичной для него манере», – пишет она в своей книге «О жизни и трудах К. Г. Юнга».

«Мы создали архив НЛО… который состоял из многочисленных книг и специальных работ по НЛО, а также фотографий, вырезок из газет со всего мира, писем, сообщений о сновидениях, заметок самого Юнга. Они быстро заполнили несколько книжных полок и пять или шесть папок, которые по причине нехватки места я разместила в двух разных ящиках стола. Однажды в послеобеденное время Юнг не мог найти изображение НЛО, которое он хотел показать посетителю, – досадное, но не очень важное событие. Поскольку я в тот день работала в своей квартире, кто-нибудь из домашних слуг мог бы позвонить мне по телефону, и я в двух словах уладила бы дело. Но такой выход из положения никогда не пришел бы ему в голову. Когда в подобном затруднительном положении предлагалось такого рода удобное решение, он, он отвергал его. Это объясняется не его неприязнью к телефону и другим современным техническим новинкам, а базисным отношением ко всему происходящему: он предпочитал, чтобы события развивались своим путем. "Не вмешиваться!" – была одна из его руководящих аксиом, которую он соблюдал до тех пор, пока не появлялась возможность без опасности занять выжидательно-наблюдательную позицию… Эта позиция Юнга была диаметрально противоположна позиции праздности; она возникла из характерной для исследователя любознательности в отношении жизни и событий. События происходили, и он позволял им происходить, не отворачиваясь от них, авнимательно наблюдая заихразвитием, терпеливо выжидая, какой будет результат. Юнг никогда не исключал возможность, что жизнь лучше корректирующего ума знает, как ей следует поступать, и его внимание было направлено не столько на сами предметы, сколько на неизвестный фактор, который организует событие за пределами воли и знаний человека. Он стремился понять скрытые намерения организатора и проникнуть в его тайны так, чтобы ни одно из событий не было слишком тривиальным и ни один момент не был бы слишком кратковременным» (Курсив М. Стайно).

Таким образом воздаются почести Гермесу и с ним сохраняется дружеское общение в структурированных областях жизни. Гермес и лиминальность почти равнозначны, когда мы сидим за столами, или у домашнего очага с подругами, или работаем в наших садах.

Предполагается, что Юнг (и вслед за ним – юнгианские аналитики) выдвигал постоянную лиминальность как психологический идеал (Homans, 1979, р. 208). Для нашего обсуждения это предположение означает, что после завершения переходного периода середины жизни не должно происходить ни обновления психологической структуры, ни формирования стабильного ощущения идентичности. (Говорят, Юнг считал, что Одиссей должен вечно странствовать по земле.) Критика этой юнгианской позиции исходила от учеников Юнга, которые сами отдавали предпочтение обязательствам перед коллективными институтами и адаптации Эго к существующим социальным формам. С другой стороны, юнгианцев обвиняют в переходе на сторону структуры, в излишней приверженности развитию сознания и адаптации Эго к обществу и культуре, избыточному недопущению Гермеса и лиминальности. (Говорят, что Юнг позволяет Одиссею отрастить характерный для среднего возраста живот.) Эта критика исходит от терапевтов и учеников, которые склонны к романтике и, возможно, представляют постоянную лиминальность как идеал.