Данэм Берроуз - Человек против мифов

Увлечение отрицательной стороной вопроса характерно для людей, имеющих определенный интерес в определенном общественном строе; здесь их "вечное нет" любым возможным изменениям. Однако у Спенсера эта черта усиливается складом его характера. "Никто не станет отрицать, – пишет он, – что я слишком критичен... Во мне преобладает стремление выискивать недостатки, к несчастью это так" [23] Spencer H. An Autobiography, vol. 2, p. 512. Искренность Спенсера – черта очень привлекательная. Удивительно, как такие убийственные теории создаются иногда такими приятными людьми ( примеч. ред .). . Так, например, после посещения картинных галерей в Италии он долго обсуждал недостатки великих мастеров и их плачевную неспособность справиться со светотенью. Он решил, что Вагнер был "великим художником, но не великим музыкантом", эту похвалу он приберег для Мейербера. Он считал, что критичность – но, по Ламарку, в более развитой форме, – он унаследовал от отца, который постоянно отчитывал других людей за их недостатки. Однажды он обрушил на голову какого-то прохожего одно из своих непрошенных нравоучений. "Понимаешь, хозяин, – сказала добродушная Жертва, – люди бывают разными, и я вот такой, какой есть". Среди неприспособленных, как можно заметить, есть немало мудрых и терпеливых людей.

Итак, мы видим, самый антидарвинистский дарвинизм тайком протаскивает этику в науку, одновременно представляя общество в таком виде, который исключает применение этики. Пожалуй, будет полезно посмотреть, как это делается.

Главное зло в этой теории заключено в термине "приспособленный". Получилось так, что еще со времен древних греков это слово приобрело ярко выраженный моральный оттенок. У Платона и Аристотеля оно обозначало главное этическое понятие (хотя и не в дарвинистском смысле); у Платона понятие пригодности вознеслось даже на высоту космического принципа. Хотя эти люди не могли навечно закрепить значение этого слова, они много сделали для закрепления за ним определенного оттенка. Слова умерших философов, как смутное эхо, вновь и вновь оживают в повседневной речи. И оказывается, что когда бы мы ни произносили слово "приспособленный", мы совершенно бессознательно наделяем его моральным одобрением. Если вещь "приспособлена", то нам кажется, что она хороша, и, наоборот, если вещь непригодна, она должна быть плохой. Поэтому, хотя у слова "приспособленный" столько же значений, сколько контекстов, однако в любом контексте оно содержит хотя бы слабый намек на моральное одобрение. Я думаю, почти никто из последователей Спенсера (и никто из последователей Ницше) так и не понял, что этическое содержание фразы "выживание приспособленных" – всего лишь шепот и эхо, без субстанциального наполнения и опоры.

Нам это совершенно ясно, когда мы видим, что в научном дарвинизме термин "приспособленный" применяется к людям, животным и растениям в одном и том же смысле. Если бы термин, взятый в его строго научном значении, действительно обладал этическим содержанием, то мы должны были бы распространить это содержание на растения и животных и говорить о добрых и злых ящерицах, добрых и злых дубах. Но это явная чепуха. Нравственные эпитеты относятся только к человеку или к вещам, которым он дает ту или иную оценку. За эволюционным процессом можно признать единственное моральное достоинство: в результате его появились, наконец, существа, способные быть нравственными. Но о выживании ящериц можно только сказать, что у них есть определенные свойства, позволившие им выжить.

Мы лучше поймем связь между эволюцией и этикой, если рассмотрим свойства, имеющие, так сказать, ценность для выживания. Таких свойств много, и разных, со времени Дарвина их список очень расширился и теперь включает не только биологические, но и физические и химические свойства. Из них всего популярней сила, быстрота, сообразительность, защитная окраска, естественные средства самозащиты (зубы, клыки, когти и т. д.). Одно из важнейших качеств – плодовитость, так как вид, производящий многочисленное потомство, с точки зрения статистики имеет больше шансов выжить. Это качество помогает выжить кроликам, у которых только и есть, что быстрые ноги, и еще, пожалуй, большинству растений. Но спенсерианцы никогда не упоминают о плодовитости. Так как бедные плодовитее богатых, перенесение этого представления на общество могло бы привести нас к выводу, что бедные приспособленнее богатых, – вывод, которого избегают любой ценой. Это намеренное умолчание всего четче выявляет тенденциозный характер всей теории.

Среди качеств, способствующих выживанию, есть одно, которое Дарвин подчеркивает, а Спенсер – нет: сотрудничество. Дарвин пишет:

"Самым обычным средством взаимовыручки у высших животных является предупреждение об опасности с помощью общих для всех сигналов... Кролики громко стучат по земле задними лапами, овцы и серны делают то же передними ногами, производя также звук, похожий на свист. Многие птицы и некоторые млекопитающие ставят сторожей..." [24] Darwin Ch. The Descent of Man, Modern Library Edition, p. 474. .

Дарвин перечисляет другие виды сотрудничества:

"Стадные животные оказывают друг другу множество мелких услуг: лошади покусывают, а коровы вылизывают друг у друга зудящие места, обезьяны ищут друг у друга паразитов" [25] Ibid. .

Сотрудничество проявляется как при защите, так и при нападении. Дарвин с восхищением рассказывает о том, как старый бабуин спас молодого от нападения своры собак [26] Ibid. . Спаситель наверняка не был знаком с законами природы, по которым он должен был бы радоваться смерти своего более слабого соплеменника.

Интересно, что из длинного перечня различных качеств, способствующих выживанию, только к немногим можно применить моральную оценку. Может быть, сила; может быть, плодовитость; без сомнения – сообразительность и сотрудничество. Однако, как можно убедиться, ничто, даже сотрудничество, не есть добро по своей сути, ценность всего выявляется только смотря по употреблению. Разве самсоны ценнее для общества, чем ньютоны? Разве ловкий и вороватый ум ценнее несколько медлительного, но честного? Разве сотрудничество фашистских государств ценнее, чем отказ всего мира сотрудничать с ними? Все эти качества способствуют выживанию видов и отдельных особей, но в остальном они могут оказаться иногда хорошими, иногда дурными. Способность к выживанию их еще не оправдывает, пока оно само по себе не будет благом, а оно не будет благом, пока люди своими поступками не докажут, что достойны жизни.

Стало быть, биологически приспособленные не обязательно бывают нравственными и не обязательно преуспевают в экономическом плане. Сила, ум, плодовитость и сотрудничество не всегда обеспечивают экономический успех. Нам всем известны случаи, когда слабость, глупость, бесплодие и эгоизм увенчивались богатством и высоким положением. Более того, поскольку эти качества действительно влияют на экономический успех, то их влияние при различных социальных системах проявляется по-разному. В скотоводческом патриархальном обществе плодовитость играет важную роль, поэтому здесь не прекращается острое соперничество между Лией и Рахилью. Но в современном обществе плодовитость приносит одни расходы, а не приумножение богатств, поэтому здесь не Лия, а Рахиль больше соответствует идеалу жены. В машинный век физическая сила также не представляет большой материальной ценности. Ум ценится гораздо больше. Сотрудничество? Кажется, его главным образом ценит начальство в работе своих подчиненных.