В Ирхин - Крылья Феникса; Введение в квантовую мифофизику

Это положение в действительности присуще всем традиционным учениям. Строго говоря, оно само по себе отнюдь не препятствовало бы плодотворному сопоставлению традиции и науки, если бы последняя не претендовала на полноту своей картины мира. Обосновать эти претензии логически, разумеется, невозможно. Более того, ученые как живые люди и не руководствуются ими в повседневной жизни. Любовь, например, не наука (Р. Фейнман). Но тогда ими руководствуется... кто? Некий Дух Науки? А он существует? Чем он тогда отличается от Великого Медведя или персонифицированной Смерти с косой и в саване? Или же речь идет, без всякой мистики (ура!), о корпоративных интересах научного сообщества? Подобной полнотой отличалась картина мира одного из героев Колыбели для кошки К. Воннегута, фабриканта велосипедов -- он был уверен, что люди существуют только для того, чтобы делать ему велосипеды. Что ж, для него это и была реальность. Тем самым, возникает не только интересный, но и важнейший вопрос о соотношении Высшей Реальности с реальностью человеческой.

ГЛАВА 4.

Мир человека и мир Бога

Бог проснулся. Отпер глаз,

взял песчинку, бросил в нас.

Мы проснулись. Вышел сон.

Чуем утро. Слышим стон...

Колпаками ловим тень,

славословим новый день.

(Д. Хармс)

Истинная Реальность становится доступной человеку лишь иногда, причем всегда лишь на мгновение, в момент истины, момент вторжения Высшего в наш мир, поворотный пункт, когда человек может изменить свою судьбу. Важность этого момента в особенности подчеркивалась в экзистенциальной философии XX века, непосредственным предшественником которой принято считать датского мыслителя XIX века С. Кьеркегора (кстати, вспомним, что его философия оказала большое влияние на мировоззрение Н. Бора и помогла сформулировать идею о квантовых скачках). Существуют определенные математические образы и аналогии для описания этой точки (сингулярность некоторой функции, разрыв непрерывности, точка катастрофы...). Есть и психологические подходы, научно трактующие религиозное обращение (греч. метанойя -покаяние, перемена, переворот) и острый духовный кризис, круто меняющий жизнь человека, а также состояния пророческого и мистического экстаза. В современной трансперсональной психологии принято говорить об измененных состояниях сознания (см., например, многочисленные книги чешско-американского психиатра С. Грофа, в особенности За пределами мозга, Психология будущего, Зов ягуара). Однако любые мирские описания вряд ли являются здесь вполне адекватными.

Так что я способен понять, что сила и энергия и свобода духа необходимы для того, чтобы осуществить бесконечное движение самоотречения; я точно так же способен понять, что это можно сделать. Но следующий шаг приводит меня в изумление, голова моя идет кругом; теперь, после того как движение самоотречения осуществлено, получить все силой абсурда, получить полное и безусловное исполнение желаний -- понимание этого выходит за пределы человеческих сил, это чудо... Для того, чтобы отречься, не нужна никакая вера, ибо то, что я обретаю посредством отречения, есть мое вечное сознание, а это по существу -- чисто философское движение, которое я берусь осуществить, когда это требуется, и к которому я берусь подготовиться всякий раз, когда какое-нибудь обстоятельство непропорционально вырастает передо мной; тут я начинаю мучить себя голодом, начинаю доводить себя до крайности -- пока не сделаю этого движения; ибо мое вечное сознание есть моя любовь к Богу, а она стоит для меня выше всего. Для того, чтобы отречься, не нужна никакая вера, однако вера нужна для того, чтобы получить хотя бы ничтожно меньше, чем это мое вечное сознание, -- в этом и состоит парадокс.

(С. Кьеркегор. Страх и трепет)

Описанное движение находится за пределами человеческих представлений и разума, оно не подвластно никаким обычным усилиям, не достигается конечной духовной или аскетической практикой. Оно всегда непредсказуемо (интересно, что с аналогичной ситуацией непричинности, непредсказуемости мы сталкиваемся, когда пытаемся разобраться с событиями, происходящим в микромире -- например, распадом атомного ядра). Подчеркнем еще раз: это состояние озарения всегда непредсказуемо. Величайшей ошибкой (со многими тяжелыми последствиями -- от духовных до медицинских) было бы считать, что оно может быть вызвано техническими средствами, в диапазоне от приема наркотиков и шаманских камланий до буддийских медитаций и православной практики умного делания. В дзенских текстах, кстати сказать, упоминаются также такие методы, как внезапные удары палкой по голове и т. п.:

Встретив прозревшего на дороге,

Не говорите с ним и не молчите,

Не раздумывая ударьте его посильней,

И то, что нужно понять, будет понято.

(Хуэйкай. Застава без ворот)

К особо скверным результатам здесь может привести столь типичная для современной цивилизации тяга к эффективности и конструктивности, то есть к простым (например, техническим) решениям сложных (например, духовных) проблем. Можно по-разному относиться к кислотной культуре 60-х, но, во всяком случае, никакого прорыва в духовном развитии человечества (вроде описанного в психоделической утопии Грофа Зов ягуара) в результате широкого массового экспериментирования с психоделиками так и не произошло. И дело здесь не просто в невозможности решать духовные проблемы химическими и физиологическими методами. Духовные средства (молитва, пост...) в действительности гораздо мощнее и потому, потенциально, гораздо опаснее. Они требуют особо строгого соблюдения техники безопасности (говоря православным языком, защиты от прелести). Впрочем, рецептов здесь нет в принципе. Чересчур надежная защита рискует наглухо перекрыть как раз те каналы, по которым к человеку может придти благодать. В книге Старец Силуан, содержащей жизнеописание и поучения афонского православного подвижника нашего века, в отношении духовных явлений утверждается принцип Не отвергай и не принимай, который звучит и в буддизме (да ни приемлю и не отвергну я ничто из того, что встречу на своем пути):

Не принимая, христианин ограждает себя от опасности демоническое действие или внушение счесть за Божественное... Не отвергая, человек избегает другой опасности, а именно: божественное действие приписать демонам и через то впасть в грех хулы на Духа Святого... Вторая опасность страшнее первой, так как душа может привыкнуть отвергать благодать, и возненавидеть ее, и настолько усвоить себе состояние богопротивления, что так определится и в плане вечном, благодаря чему грех сей не простится ни в сем веке, ни в будущем (см. Мф. 12:23-- 33).

В мире после грехопадения любая попытка проникновения в божественный мир является чрезвычайно рискованной; но если не двигаться и не сознавать, неминуемо окажешься в норе дикой лисы (дзен).