Ричард Броуди - Психические вирусы

2. Высмеивание. Если новая идея упрямо цепляется за жизнь, то снисходительного отношения к ней уже не достаточно. Парадигма осмеивается, когда люди с улыбкой осознают, что она противоречит тому, в истинности чего они были убеждены. Современники насмехались над Дарвином, который никак не мог понять, что для осуществления отбора необходимо вмешательство самого Всевышнего. Дарвин был глубоко поражен очевидной невозможностью передать широкой публике новую парадигму. Подобное издевательское отношение время от времени можно видеть в тех местах, где о ней дискутируют, например, в одной из конференций в интернете — alt. memetics.

3. Критицизм. Когда новую концепцию усваивает широкая публика, люди, обладающие противоположным мировоззрением, а также те, кто немало потратил сил на усвоение и распространение старой парадигмы, снимают белые перчатки. Дарвинизм по-прежнему находится под огнем критики со стороны последователей креационизма, полагающих, что эта теория противоречит известной им Истине. Возможно, «Психический вирус» станет причиной серьезной критики в отношении самой меметики. Не стоит этого бояться, поскольку таков естественный ход событий при смене парадигмы.

4. Одобрение/Усвоение парадигмы. В конечном счете новая парадигма увлекает достаточное количество людей, чтобы общество могло принять ее как психологически, так и интеллектуально. Последователи новой концепции теперь не чувствуют себя столь же одинокими и непризнанными, как Колумб среди людей, считавших землю плоской. Новый мир принимает новую парадигму, и общественное мнение переходит на ее сторону. На этой стадии ее начинают изучать в школах, а ученые готовятся бросить миру новый вызов.

По-видимому, наше сознание недостаточно приспособлено для того, чтобы понимать механику своей работы. Поначалу, возможно, вы испытаете замешательство или тревогу или чтение внезапно вас утомит. Возможно, что-то вызовет гнев. И хотя в настоящий момент это утверждение покажется вам абсурдным, но такого рода чувства и симптомы — всего лишь защитная реакция психических вирусов вашего сознания. Дело в том, что развитие психических вирусов протекает таким образом, чтобы впоследствии они смогли «отстоять» ту часть вашего сознания, в которой они закрепились. Любая попытка избавиться от них может послужить для вирусов «спусковым крючком».

Если при чтении этой книги вы испытаете некоторые из описанных реакций, не переживайте: это пройдет, если вы сможете с этими вирусами справиться. И если вы выдержите, то получите в подарок мощный инструмент, который позволит вам изменить не только свое будущее, но и, возможно, будущее всего Человечества.

Слово «мем» я впервые услышал несколько лет назад во время одной из ожесточенных политических дискуссий, которые мы вели с коллегами в кафе компании Microsoft. В те годы во время обеденного перерыва мне не часто доводило слышать какие-либо незнакомые слова. Я самоуверенно считал себя достаточно начитанным (и не стоит забывать о трех с половиной годах, проведенных в Гарварде!), чтобы знать все слова, которые могут быть произнесены в кафетерии во время обеденного перерыва.

Я обедал с Чарльзом Саймони и Грегом Казником, двумя наиболее мною уважаемыми коллегами из Microsoft. Возможность совершать ланч с этими прекрасно образованными и блестящими людьми была далеко не из последних причин, почему я работал на Microsoft. Именно Чарльз, кстати говоря, содействовал моему устройству на работу в эту фирму в 1981 г. и годом позже поручил мне написать первую версию программы Microsoft Word. (Следует признать, что это у меня неплохо получилось. Теперь я понимаю, что за программой Word стояли «хорошие мемы».)

Мы говорили о политике и правительстве, которое по-прежнему финансирует проекты, основное назначение которых — увеличение популярности отдельных политиков. Почему, задавали мы вопрос, общество избирает неэффективных и коррумпированных политиков? Может, избиратели попросту дураки? (В Microsoft действовал негласный «мем», согласно которому одной из вероятных причин, по которой что-либо не было сделано должным образом, является чья-либо глупость.) Чарльз, как обычно, ответил энергично, со своим венгерским акцентом, не прекращая уплетать «салат Цезарь» (без анчоусов, но зато с красным перцем):

— Хорошие мемы.

— Будьте здоровы, — сказал я, как если бы он чихнул.

— Нет, хорошие мееемы, — повторил Чарльз.

— Хорошие что? — переспросил я.

— Меемы, меееемы! — снова повторил Чарльз.

— Мемы, — как эхо, повторил Казник.

— Ты смеешься над нами! — добавил Чарльз. — Ты что, никогда не слышал о мемах?

— Ты не знаешь, что такое мемы? — снова откликнулся Казник.

— Мемы? — замычал я непонимающе, поскольку это все, что я на тот момент мог внести со своей стороны в дискуссию. — Что такое мемы?

— Мем — это как Пятая симфония Бетховена, — нашелся Чарльз.

Казник возразил:

— Подожди-ка, я с этим не согласен. Я сомневаюсь, что Пятая симфония Бетховена является мемом. Возможно, она содержит хорошие мемы, но сама симфония — это не мем.

Чарльз сдвинул брови, обдумывая это возражение.

— Хорошо, — сказал он, — хо-ро-шо.

Это его «хо-ро-шо» тоже было мемом (если это действительно мем), который он усвоил еще на своей работе в исследовательском центре Xerox Palo Alto (PARC). Этим «хо-ро-шо» он в действительности пользовался для того, чтобы его не перебивали в тот момент, когда он обдумывает ответ.

— Ну, хорошо, ты прав, — уступил он наконец. — Пятая симфония Бетховена мемом не является. Но ее первая тема, это «та-та-та-ТАМ» — самый настоящий мем.

Казника этот ответ не устроил.

— А я думаю, что даже «та-та-та-ТАМ» — это не мем. И если и мем, то далеко не в полном смысле этого слова. И вообще это плохой пример.

— А что может быть хорошим примером? — от любопытства я уже переходил на крик.

— Ладно, — сказал Казник, — сейчас я все объясню. Если ты постоянно напеваешь «та-та-та-ТАМ», то это будет примером хорошего мема. Но Чарльз, вероятно, имел в виду другое. Я тут уточню: факт наличия миллионов копий Пятой симфонии Бетховена на пластинках и компакт-дисках еще не делает нее хорошим мемом.

— Позволю себе не согласиться, — запротестовал Чарльз.

Казник ответил ему:

«Уточним. Иными словами, ты хочешь сказать, что библиотеки — это лишь способ из одних книг производить другие? — Я еще не успел усвоить эту формулировку, как Казник продолжил: — Понимаешь, мне кажется, это философский вопрос — что именно мемы делают с людьми. Если ты сделаешь целую папку фотокопий [1] Казник, Чарльз и я в конце 70-х гг. работали в компании Xerox. Казника всегда звали по фамилии, потому что в фирме работало два других Грега. И когда Чарльз поворачивал голову к Казнику и звал его по фамилии («Казник!»), это тоже было броским и запоминающимся мемом. Другой мем заключается в том, что бывшие работники фирмы Xerox не называли фотокопии по имени фирмы — «ксерокопиями». Это было частью корпоративной культуры, нам это внушили в фирме. Оба этих мема закрепились в нашем сознании, и мы использовали их и тогда, когда работали в Microsoft. какого-либо документа, то только этим ты не сделаешь из него хороший мем. Но если ты раздашь эти копии и люди их запомнят и начнут повторять, это будет хороший мем».