В. Васильев - История философии: Учебник для вузов

Проблематика статуса бытия универсальных понятий, ставшая в будущем базисным принципом всей схоластической философской традиции, впервые была до мельчайших деталей представлена у Боэция в ходе разбора формально-логических свойств т. н. «пяти звучаний», или «вещей» (voces, res), наиболее общих характеристик понятий (т. н. postpraedicamenta): «рода» (genus, например, «животное»), «вида» (species, «человек»), «видового отличия» (specifica differentia, «разумность»), «собственного признака» (proprium, «двуногость») и «привходящего признака» (accidens, «курносость», «голубоглазость»).

Поводом для начала дискуссии послужили вопросы, которые были впервые поставлены (но оставлены без ответа) Порфирием Тирским в его знаменитом «Введении к «Категориям» Аристотеля»: 1) Существуют ли роды и виды вещей самостоятельно или же только в мышлении? 2) Если они существуют самостоятельно, то тела ли это или бестелесные вещи? 3) Обладают ли они в последнем случае отдельным бытием или же существуют только в телесных вещах? Согласно позднейшей формулировке Фомы Аквинского, универсалии могут иметь троякое существование: ante rem («до вещи», т. е. в Божественном интеллекте), in re («в вещи») и post rem («после вещи», т. е. в человеческом уме). Впоследствии, в соответствии с тем, как различные представители средневековой схоластики стремились по-своему каждый ответить на эти вопросы, сформировались три главных направления схоластической мысли: реализм (лат. res, «вещь»), номинализм (лат. nomen, «имя») и концептуализм (лат. conceptus, «понятие»).

Номинализм утверждает, что роды и виды вещей существуют только в мышлении; реализм признает содержание универсальных понятий существующим самостоятельно (субстанциально); с точки зрения концептуализма сами понятия видов и родов вещей существуют лишь только в уме, но при этом в реальности им соответствует нечто, что, однако, само по себе не является ни субстанцией, ни акциденцией (признаком, свойством). Каждое из перечисленных направлений подразделялось на две разновидности: реализм «радикальный» (восходящий к Платону) считал, что только значения универсальных понятий существуют реально, субстанциально, самостоятельно (Ансельм Кентерберийский, Гильом из Шампо, Петр Ломбардский, Бонавентура и вообще большинство средневековых схоластов); «умеренный» реализм (ориентированный на Аристотеля) утверждал, что значения универсальных понятий, существуя реально, не существуют самостоятельно, но являются формами индивидуальных вещей (Фома Аквинский); номинализм «радикальный» считал, что понятия рода и вида вещей вообще не имеют значения (Иоанн Росцелин); «умеренный» номинализм утверждал, что эти понятия суть имена единичных вещей (Уильям Оккам) ; соответственно, различались и две разновидности средневекового концептуализма: одна из его разновидностей была ориентирована на реализм (Дунс Скот), вторая склонялась к номинализму (Петр Абеляр). Что касается философских воззрений родоначальника всех этих споров — Боэция, то в отдельных своих сочинениях он предстает как «умеренный» реалист («Большой комментарий к Порфирию»), а в других сочинениях как реалист «радикальный» («Об утешении философией»).

После смерти Боэция на территории бывшей Западной Римской империи происходит всеобщий упадок культурных традиций, продолжавшийся вплоть до времен т. н. «Каролингского возрождения» (IX в.).

Важнейшей фигурой в философии этого «возрождения» был Иоанн Скот Эриугена(ок. 810 — после 877 гг.). О жизни философа нам известно не много. Эриугена родился в Ирландии, обучался в монастыре. Прозвище Eriugena в переводе с латинского значит буквально «рожденный в Ирландии». Спасаясь от норманнских завоеваний, Эриугена в 30-е гг. уезжает во Францию, где не позднее 847 г. он становится важной персоной при дворе французского короля. После смерти своего покровителя в 877 г. он переселяется в Англию, где, согласно легенде, он погибает мученической смертью от рук собственных учеников.

В философском учении Эриугены наиболее ощутимо влияние платонизма, воспринятого им через западную (Августин) и восточную (Ориген, Григорий Нисский, Пс.-Дионисий Ареопагит, Максим Исповедник) традицию. Отдельные сочинения Григория Нисского, Пс.-Дионисия и Максима он перевел на латинский язык. Главные его сочинения — «О божественном предопределении», «Комментарий на «Небесную иерархию» св. Дионисия», «Гомилия на Пролог Евангелия от Иоанна» и знаменитый трактат «О природах», который с XII в. получил также название «О разделении природы» (5 кн.). Учение Эриугены о божественном предопределении было дважды подвергнуто официальному осуждению; все позднейшие философские взгляды ирландского богослова были также впоследствии — в XIII в. — осуждены — главным образом по причине их частого искажения и упрощения в текстах парижского богослова Амальрика Венского (ум. 1207 г.) Согласно воззрениям Эриугены, существует гармония между верой и разумом, между свободным суждением и свидетельством авторитета: «Истинная философия есть истинная религия, точно так же как истинная религия есть истинная философия» (Эриугена. О божественном предопределении, I, 3). Поскольку и разум, и Священное Писание проистекают совместно из божественной мудрости, то в религии нет и не может быть, по существу, ничего несогласного с разумом. Человеческий разум, унизившийся до греха, утратил возможность прямого и ясного созерцания истины, поэтому усвоение тайн, о которых таинственным образом говорится в Писании, с необходимостью требует от ума множества разнообразных усилий. Целью всех философских занятий является поиск конечного смысла Божественного Откровения, содержащегося в Священном Писании, текст которого служит всегда указанием, где скрывается истина, но никогда не дает ее в чистом, сложившемся виде.

В наиболее раннем своем сочинении — «О божественном предопределении» (851 г.) — Эриугена, основываясь на платонической интуиции неравнозначности категорий всего «временного» и «вечного» (заимствованной им у Августина и Боэция), старается доказать, что поистине не существует ни Божественного предопределения, ни Божественного предзнания. Применительно к Богу бессмысленно говорить о «грядущем», либо «прошедшем», так как Бог пребывает всегда в настоящем. Поэтому Бог не способен предшествовать сотворенным вещам ни во времени, ни в пространстве, и, как следствие, Он не способен ни предугадывать, ни предвидеть судьбу единичных вещей. В текстах Писания характеристики Бога в терминах «опережения», «предупреждения», «предвосхищения» разнообразных событий употребляются исключительно метафорически, т. е. в несобственном смысле. Все заблуждения проистекают от ложной, «неправильной» интерпретации этих высказываний, т. е. в тех случаях, если эти понятия употребляются в собственном смысле — по аналогии с миром вещей временных, а не вечных. Эриугена находит две основные причины подобного ложного истолкования: 1) невзирая на то, что все временное с необходимостью исключается вечностью, все же подобие вечности — пусть небольшое — существует и в мире сотворенных вещей, так как все временное «проистекает» от вечности, т. е. вечного Бога, творящего мироздание; 2) в рассуждениях о Божестве, т. е. о вечности как таковой, принимает участие часть временного, невечного бытия — человек, неизбежно тем самым приписывая Божеству несвойственные Ему атрибуты.