Жак Деррида - Эссе об имени

(1). Бенвенист: "Смысл латинского debeo "devoir" по-видимому происходит из соединения de + habeo, комбинация, которая не вызывает никакого сомнения, так как совершенная форма в архаической латыни — dehibui (например, у Плавта). Что означает debeo? В общепринятом смысле, это означает следующее: "иметь что-либо (что досталось) от кого-либо"; это очень просто, может быть, даже слишком просто. Так как тут не возникает трудность; невозможность объяснить конструкцию с дательным падежом, debere aliquid alicui. В латинском языке, в противоположность тому, что могло бы показаться, debere не соответствует выражению "быть обязанным" ("devoir") в смысле "иметь долги". Техническое, юридическое обозначение "долга" звучит как aes alienum, выражая смысл "иметь долги, возвратить долг, в тюрьме за долги". Debere в смысле "иметь долги" употребляется редко: только в качестве производного. Несмотря на то, что debere переводится также как "обязанность" ("devoir"), смысл его другой. Можно быть обязанным чем-либо, ничего не одалживая: так, арендную плату за жилище некто "обязан" платить, хотя эта плата не является возвратом одолженной суммы. В силу его формообразования и конструкции, debeo необходимо интерпретировать в соответствии со значением, которое ему придает префикс de, а именно: "взятый от, изъятый у"; следовательно, "иметь (habere) что-либо взятое у кого-либо". Эта буквальная интерпретация соответствует действительному употреблению: debeo употребляется в тех случаях, когда некто отдает что-либо, принадлежащее кому-либо и находящееся в настоящий момент у отдающего, но не буквально одолженное; debere означает удерживать что-либо, взятое из имущества или прав другого. Debere употребляется, например, говоря о командире в значении "быть обязанным рассчитаться с войсковым соединением", или в смысле обязательства обеспечить какой-либо город зерном. Обязанность отдавать возникает из самого факта владения чем-либо, что принадлежит другому. Вот почему, debeo издавна не имеет прямого значения "долга". С другой стороны, существует тесная связь между понятиями "долг", "ссуда" и "заем", которая выражается как mutua pecunia: mutuam pecuniam soluere ("оплатить долг"). Прилагательное mutuus определяет отношения, характеризующие понятие "заем". Его формообразование и этимология совершенно ясны. Несмотря на то, что глагол muto не несет этого технического значения, связь между ним и mutuus не вызывает сомнений. Упомянем также тип us, и, таким образом, мы обнаружим большую семью индоевропейских слов, которые с помощью различных суффиксов могут обозначать понятие "взаимности" (обоюдности). Прилагательное mutuus обозначает одновременно "ссуду" и "заем", в зависимости от контекста, определяющего выражение. В обоих случаях речь идет о деньгах (pecunia), возвращаемых тем же путем, каким они были получены".

(2). Маламуд: "В современных европейских языках, которые мы упоминали, обнаруживаются, таким образом, тесные отношения родства между формами глагола "devoir" (быть обязанным, должным), идет ли речь об обязательстве в прямом смысле слова или об обязательстве в качестве возможности, и теми формами, которые обозначают "быть в долгу". Это родство иногда обнаруживается в том случае, когда глагол "devoir" (быть обязанным, должным), употребленный в абсолютном виде, эквивалентен "быть должным, быть в долгу" с дополнением в виде существительного, в случае необходимости, которое указывает, в чем состоит долг ("я должен сто франков"); в других случаях, это родство обнаруживается в самом слове "dette" (долг), которое, более или менее ощутимым для слуха неспециалиста-этимолога образом, происходит от глагола "devoir": долг — это "должное", это то, что записано в" дебет"; французский термин "dette" (долг) развивает латинское debitum, которое, само по себе являясь причастием прошедшего времени глагола debere "devoir", употребляется в значении "dette" (долг). В понятии "dette" сочетаются понятия обязанности и вины: связь, которая выявляется в истории германских языков. Немецкое Schuld обозначает одновременно" долг" и "вину", а schuldig — одновременно "виновный" и "должник". В то же время, Schuld происходит от готической формы skuld, которая в свою очередь связана с глаголом skuld, ("иметь обязательство", "быть в долгу"); он передастся в Евангелии греческим глаголом opheilo, который имеет оба эти значения, а также "быть виновным". С другой стороны, от того же германского корня skal, (но с другой трактовкой начального звука) происходит немецкий глагол sollen "быть должным (сделать)" и английский shall, который, употребляясь сегодня только для образования будущего времени, на более ранней стадии развития языка обозначал "devoir" в полном смысле слова. Словообразования подобного типа, более или менее тесные, более или менее структурированные, появляются в большом количестве индоевропейских языков. Эти лексические группировки не всегда идентичны по конфигурации, и каждый конкретный случай потребовал бы внимательного изучения… Лингвистические исследования, проведенные Жаклин Пижо для японского языка и Вивиан Альтон для китайского, показывают, при всех различиях в оттенках, что область нравственного долга имеет четкое отличие от области долга материального, и что ни та, ни другая не имеют отношения к морфемам, соответствующим глаголу "devoir" (быть обязанным, должным) как вспомогательному для обозначения понятий обязательности или возможности. Формообразования, которые мы наблюдаем в ранее упомянутых языках, не проявляются ни в японском языке, ни в китайском. Не совсем так обстоит дело в санскрите: в нем нет глагола "devoir" и нет этимологической связи между различными обозначениями нравственной обязанности и обозначением долга. Напротив, долг, обозначаемый словом, которое выражает как понятие экономического долга (включая тот, который является результатом ссуды под проценты), так и понятие нравственного долга, представлен в брахманизме как прототип и основа толкования обязанности… Тем не менее, понятие "сrоуаnсе" также поддается полисемическим играм: достаточно вспомнить, что во французском языке слово "сrоуаnсе" (вера, доверие) и слово "сreаnсе" (долговое обязательство) происходят из одной и той же основы, что в немецком языке слово "Glaubiger" одновременно обозначает "верующий" и "кредитор". Но соотношение между "faire credit" (кредитовать, оказывать доверие) и "croire" (верить) идеологически менее плодотворно, чем то отношение, которое связывает "devoir" (быть обязанным, должным) и "etre en dette" (быть в долгу)… То, что человек, согласно брахманизму, рождается "в качестве долга", что этот долг является выражением его смертности, не означает, что человеческая природа определяется первородным грехом. Поскольку санскритское "rnа" (долг) может иногда носить оттенок понятия вины, немецкие филологи прошлого века, возможно под влиянием двойственности слова "Schuld", одновременно обозначающего "долг" и "вину", предложили считать слово "rnа" происходящим от того же индоевропейского корня, что и латинское "reus" (обвиняемый, виновный). Эта этимология является неверной, и было бы также обманчивым сходство между основным долгом и первородным грехом. Долг не является ни признаком, ни следствием какого-либо падения, ни вообще какого-либо события. Долг не является результатом контракта, но сразу придает человеку статус должника. Сам по себе этот статус конкретизируется и распадается на множество различных обязанностей или частичных долгов, которые приводятся в индусском своде законов для обоснования норм позитивного права, определяющих режим материального права… Наиболее конкретный пример и лучшая иллюстрация, по нашему мнению, этого "сродства и объединения небес и земли", каковым представляется долг, предлагается нам Ху Чинг-Лангом, который прекрасно показывает, как человек покупает свою судьбу, внося в небесную казну фальшивые монеты подлинного жертвоприношения".