Элвин Тоффлер - ТРЕТЬЯ ВОЛНА

Эта атака на фрагментарность, на частичность и аналитичность так усилилась, что многие фанатичные «глобалисты» беспечно забыли о своих поисках непостижимого целого. И результатом стала не всеобщность, а иной тип фрагментарности. Их «холизм» оказался половинчатостью.

Однако более глубоко мыслящие критики ищут баланса аналитического опыта Второй волны с большей выразительностью синтеза. Эту идею наиболее ясно выразил эколог Евгений Одум, когда он убеждал своих коллег объединить холизм с редукционизмом видеть в общих системах их части. «Как компоненты... объединяются, чтобы создать более функциональное целое, — говорил он, когда вместе со своим более знаменитым братом Говардом получал премию Института Жизни, — так возникают новые качества, которых нет сейчас или которые не очевидны на более низком уровне...» [452]

«Я не говорю, что мы отказываемся от редукционистской науки, ведь человечество совершило великие деяния и добилось хороших результатов с ее помощью», но пришло время дать такую же поддержку изучению «крупномасштабных, комплексных систем».

Взятые вместе, теория систем и экология, а также упорное подчеркивание роли холистического мышления, как и изменение наших концепций времени и пространства — все это составляющие атаки культуры на интеллектуальные постулаты Второй волны цивилизации. Как только эта атака достигнет своей кульминации, появится новый взгляд на то, почему вещи таковы, какие они есть, т.е. появится новое понимание причинности.

Вторая волна цивилизации дала нам полную уверенность в том, что мы знаем (или по крайней мере можем узнать), что делает вещи такими, как они есть. Нам говорят, что каждый феномен занимает уникальное, совершенно определенное место в пространстве и времени, что одинаковые условия всегда приводят к одинаковым результатам, что вся Вселенная состоит, если можно так выразиться, из биллиардных киев и шаров — в переносном смысле это причины к следствия.

Этот механистический подход к причинности был и до сих пор остается чрезвычайно полезным. Он помогал нам лечить болезни, строить небоскребы, проектировать остроумные машины и собирать гигантские сборища. Его сила была в том, что он объяснял естественные феномены работой по аналогии с обыкновенной машиной, но при этом гораздо менее удовлетворительно объяснялись такие обычные феномены, как рост, упадок, внезапные выходы на новые уровни общности, сильные изменения, что внезапно кончаются неудачей, и, наоборот, те малюсенькие, часто случайные, явления, которые иногда вырастают в страшную взрывную силу.

Сегодня ньютонианский игровой стол затолкали в угол космической игровой комнаты. Механистически понимаемая причинность выглядит сейчас как особый случай некоторых, но не всех, явлений. А студентов и ученых во всем мире объединяет новый взгляд на вероятность и причинность, который все более присоединяется к нашим быстро меняющимся взглядам на природу, эволюцию и прогресс, на время, пространство и материю.

Японец по рождению, специалист в области теории познания Магоро Маруяма [453], французский социолог Эдгар Морен [454], такие специалисты в теории информации, как Стаффорд Вир и Генри Лаборит, а также многие другие разгадали, как «работает» причинность в немеханистических системах — таких, как жизнь, смерть, рост, а также эволюция и революция. Бельгийский ученый, лауреат Нобелевской премии Илья Пригожий [455]предложил поразительную общую идею порядка и хаоса, вероятности и необходимости и показал, как эти понятия связаны с причинностью.

В какой–то степени возникновение Третьей волны причинно связано с ключевым понятием теории систем — с идеей обратной связи. Классическим примером, используемым для иллюстрации этого явления, служит комнатный термостат, который поддерживает определенную температуру в помещении. Термостат направлен на обогреватель, который отапливает комнату. Когда помещение достаточно прогрето, термостат отворачивается (автоматически) от обогревателя. Стоит только температуре снизиться до определенного предела, термостат чувствует это и снова поворачивается в направлении обогревателя.

Мы видим здесь процесс действия обратной связи, при котором сохраняется равновесие: когда некое изменение угрожает превысить заданный уровень, оно подавляется. То, что называется «отрицательной обратной связью», призвано создавать устойчивость.

Когда в конце 40–х и начале 50–х годов специалисты в области теории информации и теории систем определили и начали употреблять понятие отрицательной обратной связи, ученые стали искать примеры и аналоги для этого явления. С большим волнением они обнаружили системы, в которых сохраняется устойчивость, во многих областях — от психологии (например, процессы сохранения живым организмом постоянной температуры) до политики (поиск «влиятельными кругами» возможностей успокоиться, когда расхождение во взглядах выходит за принятые рамки). Отрицательная обратная связь, похоже, работает всюду вокруг нас, заставляя все, что нас окружает, сохранять состояние равновесия и устойчивости.

Однако в начале 60–х годов такие критически настроенные ученые, как профессор Маруяма, стали замечать, что слишком большое внимание обращается на стабильность, а на изменения не обращают внимания. Они доказывали, что нужно более серьезно исследовать «положительную обратную связь», т. е. процессы, которые не подавляют изменение, а увеличивают его, не устанавливают устойчивое состояние системы, а отрицают его, иногда даже подавляя. Положительная обратная связь, подчеркивал Маруяма, может реагировать на малое отклонение, или «ввести» его в систему, или увеличить его до таких размеров, что оно станет угрожать целостности всей структуры.

Если первый вид обратной связи был снимающим изменения, или «отрицательным», то имелся целый класс процессов, которые увеличивали изменение, т. е. были «положительными», и оба эти класса нуждались в равном внимании к себе. Положительная обратная связь могла сводить на нет причинность во многих до сего времени загадочных процессах.

Так как положительная обратная связь нарушала устойчивость и «питалась» ею, она помогла объяснить и так называемый «порочный круг», и нормальную цикличность тоже. Снова вспомним термостат, но пусть его воспринимающе–пусковое устройство (или триггер) будет реверсионного типа (т. е. возвратного действия). Теперь каждый раз, когда комната прогреется, термостат, вместо того чтобы отворачиваться от поверхности нагревателя, будет к ней снова поворачиваться, поднимая температуру до все более высокого уровня. Представим себе игру «Монополия» (или, что существеннее, игру в экономику в реальной жизни), в которой чем больше денег у игрока, тем больше имущества он или она может купить, а это приводит к увеличению его ренты и, стало быть, к еще большему количеству у него денег, на которые он покупает еще имущество. Оба эти примера показывают, как работает положительная обратная связь.