Петр Рябов - Проблема личности в философии классического анархизма

Как отмечает М.И.Туган-Барановский, «Система экономических противоречий» Прудона «содержит в себе такую удачную критику капиталистического строя, что большинство последующих писателей, относившихся враждебно к капитализму, пользовались его аргументами и развивали его мысли. Влияние «Экономических противоречий» Прудона заметно в сочинениях Родбертуса и Маркса, несмотря на то, что последний, вскоре после выхода в свет этой книги, написал на нее очень резкую и не совсем справедливую критику» (366; 39). От Бакунина до Маркса, от неороялистов до синдикалистов – таков круг мыслителей, оказавшихся в орбите прудоновских идей.

Идейное наследие Прудона – мыслителя, политика, издателя, публициста, депутата, создателя Народного банка – чрезвычайно обширно. Прудон писал о вопросах текущей политики, об экономических вопросах (в том числе о налогах, собственности, кредите, банковской системе, биржах, жилищном вопросе, железных дорогах, разделении труда и машинах), о женском вопросе, о национальном вопросе, о государственном устройстве, о церковных и теологических проблемах, о вопросах языкознания и внешней политики, о вопросах международного и конституционного права, о художественной литературе и истории, о военном деле, о вопросах педагогики, о роли искусства в жизни общества, о проблемах войны и мира… И это только главные темы его произведений, темы, которым он посвятил отдельные работы! И по всем этим вопросам он высказывал смелые, нетрадиционные, порой наивные и нелепые, порой пророческие и глубокие мысли – всегда пробуждающие мысль и совесть читателей.

Несмотря на всю эволюцию Прудона, несмотря на смену философских ориентаций и предпочтений (они никогда не были для Прудона чем-то принципиальным и главным: для него не так важно, – опираться в своих работах на антиномии Канта, диалектику Гегеля или позитивизм Конта), основная его тема – тема равновесия и справедливости – проходит через все его работы от первых до последних и придает своеобразие его творчеству. В этой главной, стержневой для мыслителя теме коренятся как сильные стороны прудоновской мысли: важность этического обоснования социальной науки, теория федерализма, взаимности, согласования интересов, так и слабые стороны: фатализм, метафизичность и элементы доктринерства. Поэтому нам для нашей темы нет ни возможности, ни необходимости рассматривать все аспекты огромного наследия Прудона, но достаточно указать на философское «ядро» его мировоззрения и тогда нам станет ясна логика и связь его конкретных высказываний о личности.

Посвящая многие работы социальным вопросам, о личности Прудон говорит меньше, чем об обществе, не останавливается на ней подробно, и его взгляды на проблему личности приходится реконструировать по отдельным пассажам и отрывкам из различных произведений.

Если К.Маркс и полемически преувеличивал, говоря о «нищете философии» у Прудона, тем не менее, следует признать, что собственно философское «ядро» взглядов Прудона не отличается большим богатством, глубиной и оригинальностью, довольно эклектично и зависимо от разнообразных влияний. Для работ Прудона характерна широта исследования. Так, в книгах, посвященных критике «литературной (интеллектуальной) собственности», и вопросам искусства, он подробно разбирает французские конституции XIX века и рассуждает о Великой Французской Революции, а в специальных экономических исследованиях посвящает целые страницы рассмотрению моральных или сугубо метафизических вопросов, углубляется в этимологические проблемы.

Книги Прудона написаны вдохновенным, ясным языком, проникнуты сарказмом и светлым идеализмом, всегда остро полемичны. Прудон то вдается в подробную статистику, то приводит собственные притчи на античные сюжеты и особенно тяготеет к ярким парадоксам, каламбурам и запоминающимся афоризмам (самые известные из них: «Собственность – это кража» и «Анархия – мать порядка»). Прудон пользуется моральной, исторической, правовой, экономической аргументацией, по много раз повторяет одни и те же излюбленные мысли, приучая к ним читателей, чередует сухой логический анализ с патетическими и морализаторскими репликами.

Прудон в своих произведениях никогда не отличается излишней скромностью: он нередко цитирует сам себя; веря в существование и познаваемость вечной Истины и Справедливости, он осознает себя их глашатаем; не сомневается в том, что убедит читателя (см., например, 320; 16 и 314; 62); наконец, иногда берется за разбор вопросов и тем, в которых, по собственному признанию, не является знатоком (например, искусство). Оценки и характеристики, даваемые в его сочинениях, отличаются резкостью полемических крайностей, а некоторые формулировки мыслей приносят чрезмерную дань риторике в ущерб ясности содержания. Поверхностность, софистичность и неосновательность некоторых суждений Прудона вызваны во многом отсутствием у него систематического и основательного образования. Одаренный смелой и сильной мыслью, увлекающийся парадоксами, Прудон порой чересчур легковесно подходил к рассматриваемым им вопросам.

Прудон в своих работах, как правило, подробно анализирует происходящее, ищет смысл, «идею» в явлениях и процессах, уже имеющих место – будь то рабочие союзы, революции, смены правительств и конституций или направления в живописи. Он не выдумывает глобальных утопий, но стремится вдуматься в смысл происходящего, уловить тенденции и указать направление движения. Герцен приводит слова Прудона о том, что у него, Прудона, нет никакой «системы» (в догматическо-прожектерском смысле). Еще в своей ранней работе «Что такое собственность?» Прудон определенно высказался на сей счет: «Впрочем, я не предлагаю никакой системы; я требую уничтожения привилегий и рабства, я хочу равноправия, хочу, чтобы царил закон. Справедливость и только справедливость, есть суть моей статьи. Предоставляю другим дисциплинировать мир» (320; 15). Для Прудона характерно общее для большинства анархистов отсутствие попыток разработать «конечный идеал», регламентировать общественное устройство, – достаточно указания на направление анархического идеала, в сочетании с детальной критикой существующего порядка вещей и конкретными предложениями о возможных путях и механизмах движения общества в желательном направлении.

Прудон был, в первую очередь, не философом, не экономистом, не искусствоведом, даже не социологом – вообще не «жрецом науки» – но публицистом, проповедником – страстным и пристрастным (ибо смотрящим на все вопросы с точки зрения трудящегося народа, с точки зрения «вечной Истины и Справедливости»). При всей ценности позитивных идей Прудона, способствовавших превращению анархического идеала из утопического пожелания в нечто конкретное и достижимое, – все же более ценна у него, как и у других анархистов, его критика, разрушающая предрассудки и стереотипы, ставящая новые вопросы и открывающая новые пути.