Петр Савицкий - Континент Евразия

Это есть историческая среда верхневолжской Руси XIII-XV вв., намечаемая именами князей от Александра Невского до Василия Васильевича (и далее), владык – от митрополита Кирилла (духовного отца Александра) до митрополита Ионы (духовного отца Василия)… Здесь неизменно были сильны полученные от Византии культурные начала, и эта же среда сначала принуждена была пойти, а затем волею пошла, и плодотворно прошла татарскую школу… Месторазвитием этой среды было то священное для каждого русского междуречье между верхней Волгой и Окой, междуречье, где и последующие века оставили свои наиболее замечательные памятники, междуречье соборов, кремлей и монастырей, мощная антенна русских энергии… Именно отсюда развертывалась нить собирания и византийского, и монгольского наследства. Здесь наиболее ярко выразилась "русскость". А из всех православных стран именно эта область оставалась пока что независимой от латинства и ему недоступной, несмотря на постоянные попытки воинствующего латинства подчинить Москву своей власти. Вывали моменты, когда и в Иерусалиме и в Константинополе сидели латинские патриархи. Но никогда доселе латинский патриарх не сидел в Москве. Также, например, в области зодческой эта среда отмечена наименьшей представленностью храмово-строительных типов, свойственных Западу ("базиличная схема"), и наибольшим своеобразием типов, в то время, как, например, на Ближнем Востоке базиличная схема представлена значительным числом примеров. Здесь она является одной из исконных схем храмостроительства, что сближает зодчество Ближнего Востока с зодчеством Запада. Но это есть уже вопрос географии зодчества, и его мы оставляем в стороне… Отклонения государственной литовской линии от подчинения целям латинства были только временными отклонениями. Основной урок, который русское сознание выводит из истории Литовской Руси, есть свидетельство того, что русскость несовместима с латинством. Насколько, казалось, условия Литовской Руси XIII-XV вв. были благоприятней для развития русской культуры, чем условия Московской Руси: отсутствие монгольского ига, преемственность развития государственно-правовых норм, возможность сношений с Западом [226]. И что же мы видим: вместо расцвета постепенную потерю русской культурой наиболее ценных кадров культурного возглавления, захирение и занудание, завершающееся тем, что, например, к концу XVII в. (а именно в 1697 г.) для больших территорий, занятых русским населением, "польский язык был признан языком государственным и русский был изгнан из официальных актов” [227]. Литовско-русская государственность неуклонно переходила в польско-литовскую, а затем и просто в польскую государственность (конституция 1791 г.).

Поразителен контраст между судьбами русской культуры, с одной стороны, в условиях монгольского и, с другой стороны, литовско-польского владычества. В условиях первого был подготовлен культурный расцвет Московской Руси XV-XVI веков. В условиях второго культура русского племени, попавшего под литовско-польскую власть, в конце концов почти исчезла с поверхности исторической жизни.

Русскость оказалась несовместимой с латинством, а латинство, в свою очередь, оказалось несовместимым с осуществлением объединительной роли в пределах евразийского мира [228]. Этот исторический итог, выводимый из рассмотрения судеб литовского и польского государства, не препятствует признанию значительности той геополитической конъюнктуры, при которой течение Днепра от истоков до устья было в руках единой литовской власти (Витовтова таможня на Днепре, в районе позднейшего Херсона), когда магистраль Днестра была в обладании той же власти [229], когда литовские войска проникали в позднейшую северную Таврию и на Крымский полуостров (например, в 1397 г.).

Новое (после "замятии великой") усиление Орды сказалось в годы правления Мамая и затем, в особенности, при Тохтамыше, а также в период правления Едигея и несколько позже. Было не только приостановлено распадение основного ядра золотоордынской державы (на которое указывало появление в 1360-1370-х гг. независимых владетелей в Мордовской и Болгарской земле), но также и Северо-Восточная Русь, сначала после Куликовской битвы, а затем после периода фактической независимости 1395-1411 гг. была снова приведена к подчинению. Однако также в этот период, несмотря на победу на Ворскле, Золотая Орда не вытеснила польско-литовского государства из западно-причерноморских степей. Вытеснение это произошло в период второго "возрождения" золотоордынской государственной традиции, протекавшего в виде укрепления и расширения Крымского ханства… Первому же (только что упомянутому) "возрождению" золотоордынской традиции способствовало возникновение на Среднем Востоке новой мощной монголо-турецкой державы Тимура.

В геополитическом отношении держава Тимура уже тем интересна для русских историков, что во всяком случае более половины (по пространству) подчинявшихся Тимуру земель вошло в состав позднейшей Российской империи, а ныне входит в пределы СССР, в которых, в свою очередь, эти земли составляют значительную часть территории.

Затем: 1) именно ставленник Тимура (в период, когда он был его подручным) Тохтамыш вновь подчинил Москву золотоордынской власти, а через посредство Золотой Орды – власти Тимура (1380-е гг.); 2) другой ставленник Тимура, сменивший Тохтамыша, Темир-Кутлуй (действовавший совместно с князем Едигеем), разгромил Витовта на Ворскле, чем помог делу защиты Москвы от литовского натиска и устранил литовскую "кандидатуру" на роль собирателя евразийских земель…

Вовлеченность Руси на периферию Тимуровой державы имеет большое систематическое значение. Вовлеченность эта, сочетаясь с другими историческими фактами, знаменует принадлежность Руси (восточных славян) к тому историческому миру, который именуем миром евразийским.

Процесс распадения Золотой Орды, остановленный во второй половине XIV в. усилиями Мамая, Тохтамыша и Едигея, возобновился около середины и во второй половине XV века. Одним из первых выделилось Казанское ханство. Его возникновение опиралось на ту традицию государственной самостоятельности, которая была присуща землям бывших волжских болгар (области вокруг места впадения Камы в Волгу). Существование Казанского царства (1455-1552) предварялось многовековым существованием царства волжских болгар (с Х в.– мусульман в своей социальной верхушке), а также правлением Булат-Темира (хана Болгарской земли после "замятии великой"). Этот ряд государственных образований (Болгарское царство – царство Булат-Темира – Казанское) представляет собой политическое знаменование определенного культурного факта.