Элизе Реклю - Эволюция, Революция и идеалы Анархизма

И такой коренной переворотъ не только близокъ къ осуществленію, но мѣстами уже и осуществляется. Однако совершенно излишне приводить примѣры попытокъ, какъ кажется, все болѣе и болѣе приближающихъ насъ къ нашему идеалу, такъ какъ ихъ шансы на успѣхъ могутъ возрастать только при условіи молчанія и если шумъ рекламы не смущаетъ ихъ скромнаго начала. Вспомните исторію небольшого общества друзей, извѣстнаго подъ именемъ «Монтрейльской коммуны». Маляры, столяры, садовники, экономки, учительницы, соединились съ цѣлью работать только другъ для друга, не давая никакихъ прямыхъ расписокъ и не спрашивая совѣта ни у сборщиковъ податей, ни у сельскихъ нотаріусовъ. Кому нужны были столы или стулья, тотъ бралъ ихъ у своего товарища, который ихъ дѣлалъ; у кого домъ требовалъ окраски, — увѣдомлялъ объ этомъ товарища, и тотъ на слѣдующій же день приходилъ съ кистью и ведромъ съ краской. Въ хорошую погоду гражданки развѣшивали для просушки хорошее чистое бѣлье или ради прогулки отправлялись за свѣжими овощами къ товарищу садовнику, и ежедневно мальчуганы учились грамотѣ у учительницъ, членовъ общества. Это было слишкомъ хорошо! Подобный скандалъ надо было прекратить. Кстати, «анархистское покушеніе» испугало буржуазію и у министра, жалкое имя котораго напоминаетъ намъ о «преступныхъ сообществахъ», явилась мысль предложить консерваторамъ, пользуясь благопріятнымъ случаемъ, издать декретъ о массовыхъ арестахъ и обыскахъ. Смѣлые коммунары Монтрейля подошли подъ этотъ декретъ, и наиболѣе виновные, т. е. самые лучшіе, подверглись всѣмъ испытаніямъ, такъ называемаго, секретнаго предписанія.

Такъ была убита маленькая грозная коммуна; но не бойтесь, она оживетъ!

Мнѣ вспоминается, какъ если бы я еще теперь переживалъ тотъ мучительный часъ моей жизни, когда горечь неудачи смягчалась нѣсколько глубокой мистической, почти безсознательной радостью при мысли, что я поступалъ, слѣдуя голосу сердца и по собственной волѣ, что я былъ самимъ собой, — наперекоръ людямъ и судьбѣ. Съ того времени прошло уже треть вѣка.

Парижская коммуна сражалась съ версальскими войсками; батальонъ, въ которомъ я былъ, попался въ плѣнъ на Шантильонской возвышенности. Это было утромъ; насъ окружалъ кордонъ; солдаты и офицеры, прохаживаясь мимо насъ, насмѣхались и даже оскорбляли насъ: одинъ изъ нихъ, сдѣлавшійся позже безъ сомнѣнія однимъ изъ говоруновъ собранія, ораторствовалъ о безуміи парижанъ; мы были слишкомъ удручены, чтобы слушать его. Другой изъ нихъ, наиболѣе поразившій меня, былъ человѣкъ неразговорчивый, съ угрюмымъ видомъ и фигурой аскета, вѣроятно, деревенскій дворянчикъ, воспитанный іезуитами. Онъ медленно прохаживался по крутому краю плато и его мрачный силуетъ ложился черною тѣнью на свѣтломъ фонѣ Парижа. Лучи восходящаго солнца бросали золотые снопы свѣта на дома и куполы церквей: никогда прекрасный городъ, городъ революціи, не казался мнѣ такимъ прекраснымъ! «Видите, вотъ вашъ Парижъ!» сказалъ этотъ мрачный человѣкъ, указывая своей саблей на ослѣпительную картину; «знайте же, отъ него не останется камня на камнѣ!»

Повторяя за своими учителями библейское изрѣченіе, обращенное нѣкогда къ Ниневіи и Вавилону, офицеръ—фанатикъ надѣялся безъ сомнѣнія, что его слова ненависти будутъ пророческими. Однако, Парижъ не разрушенъ; не только уцѣлѣлъ «камень на камнѣ», но и люди, изъ за которыхъ его проклинали — тѣ тридцать пять тысячъ убитыхъ на улицахъ, въ казармахъ и на кладбищахъ погибли не напрасно, и изъ ихъ праха возстали мстители. А сколько новыхъ, такихъ же какъ Парижъ, очаговъ революціи возникло повсюду! Куда бы мы не явились — въ Лондонъ или Брюссель, въ Барселону или Сидней, Чикаго или Буэносъ-Айресъ, вездѣ мы найдемъ друзей, чувствующихъ и думающихъ одинаково съ нами. Подъ великою крѣпостью, построенной наслѣдниками императорскаго и папскаго Рима, почва всюду минирована и всюду можно ожидать взрыва. Найдутся ли еще въ наше время, какъ въ прошломъ вѣкѣ, Людовики XV, настолько же индифферентные, чтобъ, пожимая плечами, сказать: «Послѣ насъ, хоть потопъ!» Сегодня или завтра можетъ разразиться катастрофа. Валтасаръ пируетъ, но знаетъ, что Персы взбираются на городскія стѣны.

Подобно тому, какъ художникъ, постоянно думающій о своемъ произведеніи, создаетъ его цѣликомъ въ головѣ, прежде чѣмъ его написать или нарисовать, точно также и историкъ предвидитъ соціальную революцію: для него она уже совершилась. Тѣмъ не мѣнѣе мы нисколько не обольщаемся иллюзіями: мы знаемъ, что окончательная побѣда будетъ стоить намъ еще новыхъ потоковъ крови, новыхъ жертвъ, новыхъ страданій. Интернаціоналу угнетенныхъ противостоитъ Интернаціоналъ угнетателей. Повсюду организуются синдикаты, чтобъ все захватить въ свои руки, продукты, прибыль, чтобы создать изъ всего человѣчества одну огромную армію наемниковъ. И эти синдикаты милліардеровъ и дѣльцовъ, обрѣзанныхъ и необрѣзанныхъ, совершенно увѣрены, что благодаря всемогуществу денегъ, они будутъ имѣть въ своемъ разпоряженіи правительства и ихъ орудія репрессіи: армію, суды и полицію. И кромѣ того, они надѣются, что, искусно вызывая расовую и племенную ненависть, имъ удастся держать эксплуатируемыя массы въ невѣжественномъ состояніи слѣпого патріотизма, поддерживающаго рабство. Дѣйствительно всѣ эти старыя язвы, эти традиціи прежнихъ войнъ и надежды на реваншъ, эта иллюзія отечества съ его границами и его жандармами и постоянныя подстрекательства шовинистовъ по ремеслу, солдатъ или журналистовъ, все это предвѣщаетъ еще намъ много страданій, но у насъ есть то преимущество, что насъ нельзя переубѣдить. Наши враги знаютъ, что они преслѣдуютъ дурныя цѣли, а мы знаемъ, что наше дѣло правое, они презираютъ другъ друга, а мы любимъ; они стараются повернуть колесо исторіи, а мы идемъ вмѣстѣ съ ней.

Великіе дни приближаются. Эволюція совершилась, революція не замедлитъ наступить. Помимо того, не совершается ли она постоянно на нашихъ глазахъ въ видѣ сложныхъ потрясеній?

Сознаніе, представляющее собой истинную силу, растетъ, ассоціаціи стремятся охватить всѣхъ, рабочіе, составляющіе большинство, все болѣе проникаются сознаніемъ своего значенія, и революціи будутъ совершаться все легче и болѣе мирнымъ путемъ. Въ концѣ концовъ всякая оппозиція должна будетъ уступить и уступить даже безъ борьбы. Наступитъ день когда эволюція и революція, непосредственно слѣдуя одна за другой, отъ желанія къ факту, отъ идеи къ ея осуществленію, сольются въ единое и цѣльное явленіе. Такимъ именно образомъ функціонируетъ жизнь въ здоровомъ организмѣ, будетъ ли то отдѣльный организмъ, или все человѣчество.