Георг Гегель - Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика

{364}

чувственно-воспринимаемых вещей? — Ведь не захотели же бы они, подобно Эпикуру, заставить бога обитать в промежутках между вещами, т. е. в порах физиков, каковые поры представляют собой отрицательное начало, которое должно существовать наряду с материально-реальным. Уже в этом наряду они имели бы свой пантеизм пространственности, — свое «все», определенное как внеположность пространства. Однако, приписывая богу в его отношении к миру способность действовать на заполненное пространство и в пространстве, на мир и в мире, они имели бы дело с бесконечной расщепленностью божественной действительности на бесконечную материальность, — с тем дурным представлением, которое они называют пантеизмом, или учением о все- едином, в качестве только необходимого следствия из их собственных дурных представлений о боге и мире. Совершенно так же и навязывание философии пресловутого единства и тождества есть столь большая беззаботность в отношении справедливости и истины, что она может найти свое объяснение разве только в трудности выработать себе мысли и понятия, т. е. не абстрактное единство, а многообразные способы его определенности. Если устанавливаются утверждения о фактах, а этими фактами являются мысли и понятия, то необходимо усвоить себе смысл этих мыслей и понятий. Однако выполнение этого требования сделалось излишним вследствие того, что давно уже стало предрассудком, не под- вергающимся сомнению, что философия есть пантеизм, система тождества, учение о всеедином, так что того, кто оказался бы не знающим этого факта, сочли бы или просто неосведомленным об известном предмете, или человеком, который ради какой-то особой цели прибегает к уловкам. — Побуждаемый хором этих голосов, я счел необходимым высказаться более пространно и экзотерически о внешней и внутренней неистинности этого мнимого факта. Ибо о внешней концепции понятий, как простых фактов, в силу чего именно понятия и извращаются до их противоположности, можно вообще говорить прежде всего только экзотерически. Эзотерическое же рассмотрение бога и тождества, как равно рассмотрение познания и понятий, есть уже сама философия.

{§ 574}

Это понятие философии есть мыслящая себя идея, знающая истина (

{§ 236}

), логическое в том значении этого слова, что оно есть всеобщность, удостоверенная в своем конкретном содержании как в своей действительности. Таким образом, наука является возведенной к своему началу, и логическое оказывается ее результатом в качестве духовного в том смысле, что оно из предполагающего суждения, в котором понятие существовало только в себе и в котором его начало было толькд чем-то непосредственным,

{365}

тем самым, следовательно, из явления, которое оно имело в этом процессе познания на основе понятия, возвысилось до своего чистого принципа, входя в то же время как бы в свою стихию, § 575 Таков этот процесс явления, который ближайшим образом обосновывает дальнейшее развитие. Первое явление представляет собой умозаключение, которое имеет своим основанием логическое в качестве отправного пункта, а природу — в качестве середины, каковая и связывает дух с этим логическим. Логическое становится природой, а природа — духом. Природа, которая находится между духом и его сущностью, не разобщает их, правда, до степени крайностей конечной абстракции, как не отделяет от них и себя до степени чего-то самостоятельного, что соединяло бы их только в качестве другого. Ибо умозаключение определено в идее, а природа по своему существу определена только как переходный пункт и как отрицательный момент, в себе же она есть идея. Но опосредствование понятия имеет внешнюю форму перехода, наука же — форму движения необходимости, так что только в одной из крайностей положена свобода понятия как смыкания его с самим собой.

§ 576 Это явление во втором умозаключении снято, поскольку это второе умозаключение есть уже установка самого духа, который представляет собой посредствующий момент процесса, уяйе пред- полагающего природу, и смыкает ее с логическим. Это есть умозаключение духовной рефлексии в идее; наука проявляется как субъективное познание, цель которого свобода и которое само есть путь порождения для себя этой свободы.

§ 577 Третье умозаключение есть идея философии, которая своим средним термином имеет знающий себя разум, абсолютно всеобщее, каковой средний термин раздваивается на дух и природу, делая первый предпосылкой в качестве процесса субъективной деятельности идеи, а вторую — всеобщей крайностью в качестве процесса в себе объективно сущей идеи. Процесс деления идеи в суждении в отношении к обоим упомянутым явлениям (

{§ 575}

, 6) определяет эти явления как его (знающего себя разума) обнаружения.

В нем-то и происходит соединение тех двух моментов, что природа

{366}

предмета — понятие — есть именно то, что движется вперед и развивается, и что это движение есть в такой ще мере и деятельность познания, — вечная в-себе-и-для-себя-сущая идея, вечно себя проявляющая в действии, себя порождающая и собой наслаждающаяся в качестве абсолютного духа.

Метафизика Аристотеля, XII, 7. [1072, в 6—1073 а И] *.

Мышление, как оно есть само по себе, имеет дело с тем, что само по себе лучше всего, и у мышления, которое таково в наивысшей мере, предмет, — самый лучший, тоже в наивысшей мере.

При этом разум, в силу причастности своей к предмету мысли, мыслит самого себя: он становится мыслимым, соприкасаясь со своим предметом и мысля его, так что одно и то же есть разум, и то, что мыслится им. Ибо разум имеет способность принимать в себя предмет своей мысли и сущность, а действует он, обладая ими, так что то, что в нем, как кажется, есть божественного, это скорее самое обладание, нежели одна способность к нему, и умозрение есть то, что приятнее всего и всего лучше. Если поэтому так хорошо, как нам иногда, богу всегда, то это — изумительно; если же — лучше, то еще изумительнее. А с ним это именно так и есть. И жизнь, без сомнения, присуща ему: ибо деятельность разума есть жизнь, а он есть именно деятельность: и деятельность его, как она есть сама по себе, есть самая лучшая и вечная жизнь. Мы утверждаем поэтому, что бог есть живое существо, вечное, наилучшее, так что жизнь и существование, непрерывное и вечное, есть достояние его; ибо вот что такое есть бог.

* Перевод А. В. Кубицкого.

По недостатку времени, издатель этой третьей части гегеле- вой энциклопедии принужден отложить ее научную оценку и ограничиться указанием на те источники, которыми он пользовался, и на те правила, которым он следовал в данных им прибавлениях.

Что касается первого пункта, то он должен заметить, что ему было поручено составить прибавления только к первому отделу книги, к учению о субъективном духе, потому что остальные две части, рассматривающие дух объективный и абсолютный, изложены подробно частью в недавно вновь изданной философии права, частью в опубликованных лекциях Гегеля о философии истории, об эстетике, философии религии и истории философии. Для пояснения параграфов настоящего руководства, обнимающих учение о субъективном духе, гегелевы лекции по всей энциклопедии могли служить очень мало ввиду их краткости. Зато лекции Гегеля, посвященные исключительно этому отделу философии — субъективному духу, дали богатый материал для использования в виде прибавлений. В первую очередь были использованы собственные приготовительные тетради Гегеля. В одной из них, носящей пометку «май 1817», различные отделы изложены с неодинаковой полнотой; в другой, составленной в Берлине и использованной в первый раз для лекций летнего семестра 1820 г., они обработаны несколько равномернее. Впрочем, обе тетради не содержат связного изложения предмета, но большей частью дают лишь общие очерки и отрывочные указания. Кроме этих первоисточников, издатель имел в своем распоряжении пять тетрадей записанных лекций автора. Одна из них принадлежит ему лично; две списаны по поручению самого Гегеля; из этих последних одна служила ему для чтения лекций в 1828 и 1830 гг., и на ее полях много его собственноручных заметок. Немало материала издатель почерпнул из очень тщательно обработанной объемистой тетради г. майора фон Грис- гейма от 1825 г., и из несколько более краткой, но также хорошо обработанной тетради г. доктора Муллаха от 1828 г.