Георг Гегель - Наука логики. Том II

1914 г. БЕРН Ш. ТРЕТЬЯ КНИГА: СУБЪЕКТИВНАЯ ЛОГИКА или УЧЕНИЕ О ПОНЯТИИ Том V. Наука логики.

Часть И: Субъективная логика или Учение о понятии.

О ПОНЯТИИ ВООБЩЕ В первых, де, 2-х частях у меня не было предшествующих работ, а здесь наоборот «окостеневший материал», который надо «сделать подвижным, текучим» («in Fliissigkeit bringen»)… [VII] «Бытие и сущность суть в этом отношении моменты его (=понятия) становления». [1] Обернуть: понятия высший продукт мозга, высшего продукта материи.

«Объективная логика, рассматривающая бытие и сущность, составляет, поэтому, собственно генетическое изложение понятия». [1] [4]: Важное значение философии Спинозы, как философии субстанции (эта точка зрения очень высока, но неполна, не самая высокая: вообще опровергнуть философскую систему не значит отбросить ее, а развить дальше, не заменить другой, односторонней, противоположностью, а включить ее в нечто более высокое). В системе Спинозы нет субъекта свободного, самостоятельного, сознательного (недостает «свободы и самостоятельности самосознающего субъекта», но и у Спинозы аттрибутом субстанции является м ы шл е ни е. [4]) VIII В И. ЛЕНИН От созерцания к познанию объективной реальности…

Мимоходом — что, де, было одно время модой в философии «порицать» воображение и память, — так теперь умалять значение «понятия» (««высшее в мышлении») превозносить «НЕПОНЯТНОЕ» [6] вдмек на Канта? Переходя к критике кантианства, Гегель считает великой заслугой его — выдвижение идеи о «трансцендентальном единстве апперцепции» (единство сознания, в коем создается понятие), но упрекает Канта за о д н ост ор онн о cm ь и субъективизм: ¦.. «Каков он (предмет)… в мышлении, таков он есть только в себе и для себя; каков он в воззрении или представлении, таков он — явление»… (Идеализм Канта Гегель поднимает из субъективного в объективный и абсолютный)…

Кант признает объективность понятий (истина предмет их), но оставляет все же их субъективными. Рассудку он предпосылает чувство и воззрение. Гегель говорит об этом: «Но что касается, во-первых, сказанного отношения рассудка или понятия к предпосланным ему ступеням, то является вопрос, какая наука занимается определением Формы этих ступеней. В нашей науке, как чистой логике, эти ступени суть бытие и сущность. В психологии рассудку предпосылаются чувство и воззрение и затем представление вообще.

Феноменология духа, как учение о сознании, восходит к рассудку по ступеням чувственного сознания и затем восприятия». [8] У Канта 8десь изложено очень «неполно».

Затем — главное —… «Здесь на понятие должно смотреть не как на акт самосознательного рассудка, не как на субъективный рассудок, но как на понятие в себе и для себя, образующее также ступень и природы и духа. Жизнь или органическая природа есть та ступень природы, на которой выступает понятие». [9] Дальше следует очень интересное место (стр. [9—14]), где Гегель опровергает Канта именно гносеологически (Энгельс, вероятно, именно это место имел в виду в «Людвиге Фейербахе», когда писал, что главное против Канта сказано уже Гегелем, насколько это возможно с идеалистической точки зрения), — разоблачая двойственность, непоследовательность Канта, его так сказать колебания между эмпиризмом (=материализмом) и идеализмом, причем Гегель-то ведет эту аргументацию всецело и исключительное точки зрения БОЛЕЕ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОГО ИДЕАЛИЗМА.

«Канун» превращения объективного идеализма в материализм Понятие еще не высшее понятие: еще выше ид е я=единство понятия с реальностью.

««Это только понятие», — так говорят обыкновенно, противопоставляя понятию, как нечто более превосходное, не только идею, но и чувственное, пространственное и временное осязательное существование. Таким образом, отвлеченное считается ничтожнее конкретного, так как из первого отбрасывается столько-то такой-то материи. Отвлечение получает при этом предположении такой смысл, что из конкретного лишь для нашего субъективного употребления выделяется тот или иной признак так, чтобы при отрицании таких-то качеств и свойств предмета он не утрачивал ничего в своей ценности и своем достоинстве, но как реальное, рассматриваемое лишь с другой стороны, сохранял попрежнему полное свое значение, и чтобы лишь от неспособности X Кант умаляет силу разума Более последовательный идеалист хватается за бога! рассудка зависела невозможность усвоения всего этого богатства и необходимость удовлетвориться скудною отвлеченностью. Но если данная материя воззрения и многообразие представления признаются реальными в противоположность мыслимому и понятию, то это такой взгляд, отречение от которого служит условием не только Философствования, но предполагается даже религией; ибо как возможны потребность в ней и ее смысл, если беглое и поверхностное явление чувственного и частного еще считается за истину?…Поэтому на отвлекающее мышление следует смотреть не просто как на отстранение чувственной материи, которая при этом не терпит никакого ущерба в своей реальности, но оно есть скорее снятие последней и сведение ее, как простого явления, к существенному, проявляющемуся только в понятии». [10] Гегель вполне прав по существу против Канта. Мышление, восходя от конкретного к абстрактному, не отходит — если оно правильное (NB) (а Кант, как и все философы, говорит о правильном мышлении) — от истины, а_подходит к ней.

Абстракция материи, закона природы, абстракция стоимости и т. д., одним словом все научные (правильные, серьезные, не вздорные) абстракции отражают природу глубже, вернее, полнее. От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике— таков диалектический путь познания истины, познания объективной реальности.

Кант принижает знание, чтобы очистить место вере: Гегель возвышает знание, уверяя, что знание есть знание бога.

Материалист возвышает знание материи, природы, отсылая бога и защищающую его философскую сволочь в помойную яму.

«Главное недоразумение, которое здесь возникает, состоит в том мнении, будто естественный принцип или начало, от коего исходят в естественном развитии или в истории развивающегося индивидуума, есть истинное и по понятию первое». [10] (—Это верно, что начинают люди с этого, но истина лежит не в начале, а в конце, вернее в продолжении.

Истина не есть начальное впечатление)… «Но философия должна быть не рассказом о том, что совершается, а познанием того, что в нем истинно». [11] У Канта «психологический идеализм»: у Канта категории «суть только определения, проистекающие из самосознания». Повышаясь от рассудка к разуму, Кант понижает значение мышления, отрицая за ним способность «достигнуть полной истины».