Александр Кожев - Введение в чтение Гегеля

Именно этот атеизм и будет провозглашен в главе VIII, в Заключении «Феноменологии духа». А в главе VII Гегель устраивает смотр всем теологическим идеям, вошедшим в состав его антропологии.

Это резюме религиозных (теологических) частей первых шести глав составляет первую часть Введения в главу VII (р. 473–474 /с. 362–363/). Во второй и третьей частях этого Введения Гегель раскрывает сущностные характеристики разных Теологий, разбором которых он займется в главе VII.

«Der sich selbst wissende Geist» /знающий себя дух/ в собственном смысле слова — это и есть атеистическая Наука Гегеля; в этой Науке и через ее посредство Дух — разумеется, дух человеческий , ибо никакого другого, как то показывает та же самая философская Наука, не существует — постигает сам себя. Однако в более широком смысле Религия, Теология, — это также самосознание, поскольку, хоть Человек и полагает, что говорит о Боге, на самом деле, он не говорит ни о чем ином, как о себе самом. Стало быть, можно сказать, что Дух, проявляющийся в Религиях, тот Дух, о котором идет речь в богословских учениях, — это также Дух, знающий сам себя , что Богословие — это тоже Selbstbewuptsein, сгшосознание Духа.

Именно об этом Гегель и говорит в первой фразе второй части Введения, в которой он раскрывает основные черты феномена, изучаемого в главе VII, т. е. Религии или, точнее, Теологии.

Он пишет (р. 474, 38—39-я строки /с. 363/):

«Дух, знающий себя самого, в религии непосредственно есть его собственное чистое самосознание.»

Итак, в Теологии и через ее посредство — или в теологи- ях — Дух (читай, человеческий Дух) обретает сознание самого себя. И тем не менее Богословие — это еще не Философия и тем более не Наука Гегеля. Пробуждающееся в Богословии Самосознание еще ущербно. На эту ущербность и указывает Гегель, произнося свое сакраментальное «непосредственно». В Богословии Дух — это уже ашосознание, но он есть это самосознание «непосредственным образом».

Вместо «непосредственно» можно сказать «an sich» /в себе/ в противовес «fur sich» /для себя/ или «an und fur sich» /в себе и для себя/. В Богословии Дух сознает себя «ап sich», но не «fiir sich». Это означает, что его самосознание — просто факт , поскольку в действительности нет никакого другого Духа, кроме человеческого. И «an sich» означает также «fur uns» /для нас/: это мы , Гегель и мы, его читатели, знаем, что всякая Теология на деле есть не что иное, как антропология.

Сам же Человек, занимающийся Богословием этого не знает; он верит, что говорит о Боге, о Духе, отличном от человеческого. Следовательно, его самосознание не существует «для себя», «f!ir sich», как осознание себя; в его случае это только лишь Bewuptsein , осознание некоторой внешней Человеку сущности, какого-то потустороннего, трансцендентного, вт/емирового, сверхчеловеческого божества.

Таково свойство всякой Теологии, какой бы она ни была: «an sich» и «fur uns», речь всегда идет о Человеке-в-Мире, который обретает сознание себя , но «fur sich», для самого этого Человека, дело идет о чем-то ином , не о Человеке и Мире, в котором живет Человек.

Об этом Гегель и говорит в следующем предложении (р. 474, 39-я строка — р. 475, 3-я строка/ с. 363/):

«Рассмотренные [в главе VI] формы (Gestalten) его /знающего себя самого духа/, — истинный /vrai-ou-verita- Ые/ (wahre) дух, отчужденный от себя (sich entfremdete) и достоверно знающий себя самого (seiner selbst gewisse) — совокупно составляют его в его сознании , которое, противостоя своему миру, в нем себя не узнает.»

Der wahre Geist /истинный Дух/ — это Язычество; der sich entfremdete Geist /отчужденный от себя Дух/ — это Христианство; der seiner selbst gewisse Geist /Дух, достоверно знающий себя самого/ — это псевдо-Религия немецких постреволюционных Философии и протестантской Теологии: Канта, Фихте, Якоби, Романтиков и т. д. (а также Шлейер- махера). Везде, где есть богословие, есть недопонимание, неверное понимание со стороны Человека: Человек-живу- щий-в-Мире осознает себя, так сказать неосознанно , веря, что осознает некое духовное внеи ировое и сверхчеловеческое сущее. Именно эта совокупность всех богословских Учений, изобретенных Человеком в ходе Истории, и составляет Дух в его Bewufitsein , иными словами Дух, который — фактически — обретает Самосознание, но верит , что осознает нечто иное , чем он сам. Этот- то Дух и противостоит реальному Миру и Духу, в этом Мире обитающему, т. е. Человеку, он не узнает в нем себя. Вот об этом Духе и пойдет речь в главе VII. Речь пойдет об антропологии, обретшей форму Теологии.

Однако в Moralitat , т. е. в еще теологической Философии и уже философической Теологии пост-революционных немецких мыслителей, непосредственных предшественников Гегеля, превращение Теологии в Антропологию уже заявлено. И осознанно атеистическая антропология Гегеля представляет собой неизбежный результат диалектического развития, происходящего в течение третьего великого периода истории. Таким образом, в самой главе VII Гегель больше не ведет речи об этой немецкой псевдо-Религии. Но во Введении он говорит о ней несколько слов.

Вот это место (р. 475, 3—18-я строки /с. 363/):

«Но в совести (Gewissen) он /дух/ подчиняет себе как свой предметный мир вообще, так и свое представление (Vorstellung) и свои определенные понятия, и теперь он — самосознание, сущее у себя (bei sich). В этом самосознании он имеет для себя, будучи представлен как предмет, значение всеобщего духа, который внутри себя содержит всю сущность и всю действительность, но есть не в форме свободной действительности или самостоятельно являющейся природы. Правда, он имеет образ (Gestalt) или форму бытия /1а forme de l'Etre-donne/ (Sein), будучи предметом своего [внешнего] сознания, но так как это последнее [внешнее сознание] в религии установлено в существенном определении: быть ашосознанием, то этот образ совершенно ясен для себя; и действительность, которую он содержит, в нем заключена или в нем снята именно так, как если бы мы говорили о всей действительности', она есть [следовательно] мысленная всеобщая действительность.»

Поэты-романтики, Шеллинг, Якоби, да и сам Кант фактически обожествили человека. Для них он — высшая ценность, он абсолютно автономен и т. д.: они, стало быть, фактически атеисты. Равным образом протестантская теология какого-нибудь Шлейермахера тоже не чужда атеизму: Бог (для последнего) реален, и разговор о нем не лишен смысла лишь в той мере, в которой Бог раскрывается в человеке и человеком; религия сводится к религиозной психологии ; и т. д. Отсюда недалеко до гегелевского атеизма или антропо- теизма. И тем не менее все эти мыслители продолжают рассуждать о Боге. Почему? Гегель только что ответил на этот вопрос: потому что им не удается отождествить Человека- о-котором-они-говорят с реальным, сознающим, живущим в Мире Человеком. Они говорят о « душе », о «Духе», о «познающем субъекте» и т. д., а не о живом , реальном, осязаемом Человеке. Они противопоставляют — как это свойственно буржуазным Интеллектуалам — Человека «идейного», живущего в своих умозаключениях и своими умозаключениями, Человеку реальному, который живет в своем дейст- вовании и своим действованием в Мире. Они, следовательно, еще христиане, они деляг Человека надвое и бегут реального. Этот идеалистический дуализм неизбежно обретает форму теизма: душа противополагается телу, эмпирический Мир — « чистому », сверхчувственному Духу-Богу.