Эмерих Корет - Основы Метафизики

Если я наверняка знаю лишь нечто, и пусть это было бы лишь то, что я вопрошаю, сознаю себя актом вопрошания и уверен [gewib] в этом, или имею самую банальную и обыденную уверенность, без которой я не могу жить, то тем самым уже положена безусловная значимость, которая предполагает некий неограниченный горизонт значимости. То, что я есмь и что я вопрошаю, никто не может опровергнуть; это так, это значимо для всех и относительно всего, что есть. Никто не мог бы это опровергнуть и ничто, что бы то ни было, не могло бы упразднить значимость бытия.

2.3.4.3. Косвенно это подтверждается также у Канта . Экстенсивно он ограничивает наше (теоретическое) познание сферой возможного опыта и (можно сказать) интенсивно, или качественно, – в рамках опыта – сферой голого явления. В основе этого лежит правильное, но не рефлектированное Кантом уразумение, что познание, экстенсивно сведенное к ограниченной сфере (опыту), в рамках этой сферы также может обретать предмет лишь интенсивно обусловленным и ограниченным (явление), отнюдь не безусловно значимым способом.

Между тем если мы хотя бы что-то знаем надежно, то оно уже имеет некую безусловную, а следовательно, неограниченную значимость. Мы ведь можем вопрошать обо всем, вопрошать сверх всяких границ. Наше вопрошание открывает уже неограниченный горизонт вопрошания и возможного знания. Но мы вопрошаем о том, что «есть» мы знаем о том, что «есть». Ну а поскольку нечто «есть», оно положено в безусловной значимости бытия, в неограниченном горизонте бытия. Совокупный горизонт безусловной и неограниченной значимости есть бытие.

Следует принять во внимание, что тем самым еще не доказана актуальная бесконечность (абсолютного) бытия, но, пожалуй, подготовлен подход к этому. Здесь лишь показано, что сфера бытия не имеет границ, ибо безусловная значимость предполагает неограниченную сферу значимости. Однако бытие в этом смысле мы называем здесь лишь «неограниченным» (illimitatum), дабы понятие «бесконечного» (infinitum), которое должно опосредствоваться через конечное сущее, сохранить за абсолютным бытием.

Совокупный горизонт безусловной и неограниченной значимости бытия находит свое логическое и языковое выражение в понятии бытия, точнее будет сказать «сущего» (того, что «есть»). Мы оперативно ввели это понятие и подразумеваем под ним все, о чем можем вопрошать и знать в силу того, что нечто «есть». Так как это понятие является основополагающим для дальнейшего понимания метафизики, нам следует точнее определить его смысл и своеобразие.

Слово «сущее» непривычно в естественном словоупотреблении; так же мало было в ходу латинское слово «ens» [15] Латынью говорили «absens» или «praesens», однако не «ens». Это слово как философский термин было перенято от греч. «to on». . По-иному обстояло дело с греческим словом «ho on» (сущий [муж. род]) или «to on» (сущее), которое повседневно употреблялось в поэзии (со времен Гомера) и философии (со времен Анаксимандра, Гераклита и Парменида), а затем через Платона и в особенности Аристотеля вошло в традицию, прежде всего в схоластику. Воспринималось оно также новейшими философами (например, Хайдеггером), ибо, как основное понятие метафизики, неизбежно (даже вряд ли лучше переводимо). Что же понимается под сущим?

Словом «сущее» (on, ens) мы выражаем всеобщее понятие . Понятие есть смысл (значение) некоего слова, которое мы высказываем (предицируем) о нечто. Как языковое образование, слово есть носитель смысла; то, что оно подразумевает или означает, мы называем понятием. Все понятия нашего мышления и нашей речи (за исключением имен собственных) суть всеобщие понятия (universalia), которые образовались посредством абстрагирования от единичностей, не учитывают единичную определенность и вследствие этого приложимы к любому множеству отдельных вещей, могут высказываться о них, если последним присущ подразумеваемый понятием признак.

Это не предполагает ни реальной всеобщности, к которой причастны отдельные вещи (понятийный реализм Платона), ни то, что понятие есть лишь внешнее языковое обозначение или именование соответствующего единичного (номинализм). Скорее определение, присущее множеству единичностей, извлекается (абстрагируется), мыслится в понятии и высказывается в слове. Это определение конкретно и единично осуществлено в вещах (modus essendi), но в понятии схватывается абстрактно и всеобще (modus intelligendi). В нем мыслится и высказывается содержание, которое (другим способом) действительно присуще отдельным вещам: это «есть» так.

Понятие «сущего» (в краткой форме: понятие бытия [16] Это обозначение пока еще не учитывает онтологическою различия между бытием и сущим, которое должно быть изложено ниже. ) в этом смысле есть всеобщее понятие (conceptus universalis), высказываемое обо всем, что вообще есть, т. е. чему в указанном выше смысле присуще бытие в безусловной и потому неограниченной значимости. Смысл бытия далее будет изложен более полно (как акт бытия). Здесь мы еще придерживаемся понятия сущего.

Понятие сущего принципиально отличается от других всеобщих понятий тем, что оно есть трансцендентное понятие . Уже Аристотель осознавал, что в понятии «сущее» (сформулированном благодаря Пармениду и Платону) мы имеем и вербализуем понятие мышления, которое охватывает решительно все, не ограничиваясь особенной сферой действительности. Точнее, по Аристотелю, это означает, что данное понятие не ограничено ни одной из «категорий» (наивысшие родовые понятия, suprema genera), а превосходит и обнимает все, т. е. высказываемо обо всем (ср. 3.3.1). Оно не обозначает некий род наряду с другими (ens non est genus), но касается всего, что «есть». Вот почему это понятие превратилось в основное понятие метафизики (как онтологии = учения о бытии).

Даже не принимая Аристотелево учение о категориях, мы можем утверждать, что понятие сущего охватывает решительно все, о чем мы вопрошаем, что мы можем знать или мыслить: действительное и возможное, субстанциальное или его свойства, вещи, а также невещественные содержания – мысли и ценности, настоящее, прошедшее или будущее, опытное или превышающее опыт, конечное и бесконечное… Уже здесь важно придерживаться того, что сущее подразумевает не только конкретные [handfeste] «вещи», обнаруживаемые эмпирически, но вообще все, что – на свой лад – «есть». Это понятие, которое принципиально превосходит все границы, и в этом смысле оно есть трансцендентное понятие, но пока речь идет лишь о понятийной или логической трансценденции безотносительно к миро- или опытно-трансцендентной действительности.