Эмерих Корет - Основы Метафизики

Насколько справедливым было желание «спасти» ценности, настолько же несостоятельна теория дуальности бытия и ценности, познавания и чувствования. «Ценность» укоренена в бытии (и содержании бытия) сущего и должна осуществляться в своем действии. Напротив, «чувствование» есть резонанс личностной целостности человека в его телесно-духовной сущности, если под этим понимать не только неопределенно предчувствующее познание, а также не смутное влечение и стремление, не некий собственный способ интенциональности (наряду с познаванием и стремлением). В «чувстве» (даже смутные) познания связываются с ответом на это в (точно таких же смутных) устремлениях и вызывают реакцию личностной целостности, которую мы испытываем как «эмоциональную». Объективное понимание ценностей все же основывается только на познании сущего как онтически благого и обязанного осуществляться в свободном исполнении человеческого (морального) блага. Это может познаваться даже вопреки сопротивлению чувства, как обязывающая заповедь «долженствования».

5.4.6.1. Сущее как сущее есть онтически благое, из себя самого способное к тому, чтобы оно утверждалось и охватывалось стремлением к ценности. Стремящееся к ценности и наполнению ценности сущее способно схватывать другое в его благости, а также актуировать его онтическую благость в исполненной благости. Одно «опосредствует» себя в другом, только благодаря этому оно и становится тем, что оно, собственно, есть и чем оно должно быть. Если стремление к ценности мы понимаем как сознательное воление и поступки духовного сущего, то его самоисполнение зависимо от онтической ценности сущего; она же требует исполнения ценностей, чтобы (актуально) целостно становилось то, что (потенциально) есть и должно быть. Здесь налично отношение взаимно обусловливающего опосредствования.

Однако таким образом сущее предстает как «благо» (в своей онтической ценности), как другое по отношению к духу и дух – как другое по отношению к благу или ценности сущего – в двойственности субъекта и объекта. Точно так же, как в вопросе об «онтологической истине» (как основании онтической и логической истины) (ср. 5.3.4), здесь возникает вопрос об онтологической благости (как основании онтической и исполненной благости). Двойственность возможна лишь при условии предшествующего единства. Если бы существовала чистая инаковость, то в таком случае как могло бы быть отнесено стремление некоего сущего к другому (как благому), как могло бы быть зависимым духовное стремление к ценностям, следовательно свободное воление и поступки – от объективных ценностей, каким образом это стремление могло, находить в них обогащение и наполнение? И как могло бы быть отнесено объективное сущее как полноценное, стало быть достойное устремления (appetibile) благо к духовному стремлению и волению (appetitus rationalis: voluntas), как могло бы оно предлагать последнему некое содержание ценности? Тем самым предполагается предшествующее единство.

Это единство – опять-таки – может лежать лишь в бытии . Субъект, как и объект, есть сущее в общности бытия. Сущее устремляется к бытию (в его содержании бытия), схватывается и исполняется как «bonum sibi», стремится к дальнейшему осуществлению собственной сущности в другом как «bonum alteri». Уже в этом состоит единство истока бытия и стремления . Оно раскрывается в духовном самоисполнении не только как тождество бытия и знания, но точно так же и как тождество бытия и воления . Сознательное стремление, которое проистекает из духовного при-себе-бытия и выражается в свободном волении, есть воление-себя [Sich-Wollen] в другом, т. е. сознательное стремление к свободному самоосуществлению, однако в пространстве другого, предлагающего для этого свое содержание бытия и содержание ценности.

Это – аналогично «онтологической истине» – есть онтологическая благость как единство истока стремления и воления с бытием, которое само себя волит и утверждает, которому свойственно поэтому стремление к саморазворачиванию и самоосуществлению. Если мы понимаем благо как устремляемое, волеемое (appetibile), то здесь подразумевается единство истока бытия и стремления, бытия и воления: «identitas actualis inter esse et appetere, esse et velle».

5.4.6.2. Здесь следует также различать (подобно онтологической истине, ср. 5.3.4) некий обусловленный (конечный) и безусловный (абсолютный) способы бытия онтологической благости. Воление есть исполнение бытия, позитивное содержание бытия. Если бытие целостно есть оно само, то в нем необходимо положено самоисполнение воления или воления-себя. В конечном сущем, тем не менее, относительно расходятся как бытие и знание, так и бытие и воление. Конечный дух, полагающий некий акт воления, исполняет в нем тождество бытия и воления. Само исполнение акта есть действительность бытия, которая, волея, утверждает саму себя. Акт воления есть бытие, бытие акта есть воление – в тождестве, но конечном, или относительном тождестве бытия и воления. Поскольку конечный дух утверждает и схватывает самого себя как бытие, ради бытия и содержания бытия, он исполняет себя в горизонте бытия, открыт бытию в целом. Но как конечный дух он – зная или волея – никогда не может обрести целостность бытия в актуальном исполнении. Из этого следует, что ему противостоит сущее как другое, которое достижимо для него, устремляет к себе и достойно устремления в принципе, однако не достигнуто и не обретено в исполнении акта – это сущее как онтическое благо (appetibile), которое не превратилось или еще не превратилось в исполненное благо (actu appetitum).

Если это сущее из-за своей (материальной) сущности столь ограничено в своем содержании бытия, что исключено духовное при-себе-бытие, то оно само не может полагать актуальное тождество бытия и воления. Оно не может достигать самого себя в своей собственной и подлинной, а именно в бытийно-сообразной ценности; в этом оно зависимо от духовного акта, который оно, волея, подтверждает и в проясненном тождестве бытия и воления возвышает к исполненной благости.

5.4.7.1. Онтологическая благость как единство бытия и знания дана в исполнении акта конечного духа лишь как конечное, или относительное , единство. Правда, в духовном исполнении совпадают бытие и воление в тождестве, однако бытие в целом не тождественно с актом конечного воления. И потому конечное единство бытия и воления не может быть последним основанием отношения ценностей . Конечный дух не есть исток всего сущего, он также не есть основание для онтической благости сущего как такового, скорее он предполагает последнюю как условие всего стремления и воления. Воление как исполнение духа имеет свое основание также не в другом (предметном) сущем, ибо воление далеко превосходит последнее по содержанию бытия; скорее сущее отнесено к при-себе-бытию духа и зависимо от него, чтобы исполняться им в своей собственной благости. Взаимное отношение между конечным духом и сущим – между стремящимся к ценности субъектом и достойным устремления объектом – предполагает некое условие своей возможности, которое превосходит конечную субъект-объектную двойственность. Конечное единство бытия и воления предполагает абсолютное единство бытия и воления, т. е. в то же время – бытия и ценности, бытия и благости, т. е. онтологическую благость в абсолютном смысле.