Карл Поппер - Объективное знание. Эволюционный подход

Важно то, что эта теория подчеркивает, что низшие функции присутствуют всегда (и поэтому ее не затрагивает критика, которой подверг Р. Дж. Коллингвуд в своих «Принципах искусства» (Collingwood R.G. Principles of Art, 1938. Pp. 262ff.) теорию языка Ричардса, изложенную в его «Принципах литературной критики» (Richards L.A. The Principles of Literary Criticism. 2nd edn., 1926)).

Относительно значения непреднамеренных последствий преднамеренных человеческих действий см. упомянутую в этом примечании работу Хайека, с. 100, особенно примечание 12. Что касается происхождения языка, именно Хайек (по-моему) первый привлек мое внимание к фрагменту «Рассуждения о методе» Декарта (Haldane and Ross, 2nd section, vol.1, p. 89 (русск. перевод: Декарт P. Сочинения в 2 т. Т. 1, с. 258; «Королевские дороги» там переведены как «большие дороги». — Прим. пер.)), в котором Декарт описывает развитие и усовершенствование «Королевских дорог» как непреднамеренное следствие их использования — теория, которая может быть распространена и на развитие языка. Я довольно подробно рассматривал проблему непреднамеренных последствий преднамеренных человеческих действий в моей «Нищете историцизма» (Popper К. R. Poverty of Historicism. 1944, 1957, p. 65), опубликованной после «Контрреволюции науки» Хайека (Hayek F.A. The Counter-Revolution of Science, 1942, 1952 [В прим. 14 к гл.2 «Открытого общества» Поппер указывает следующие место и дату первой публикации этой работы Хайека: Economica, N. S., vol. VIII, 1941 — Прим. пер.]), но написанной до 1942 г., где я в сноске ссылаюсь на Юма и на «дарвиновское объяснение... инструментального характера неспроектированных институтов» (русский перевод: Поппер К. Нищета историцизма. М., 1993, прим. 1 на с. 77. — Прим. пер.), а также в моем «Открытом обществе и его врагах» (Popper К. R. Open Society and Its Enemies", 1945), особ. т. II, гл. 14, с. 93-98, и примечание 11 на с. 323f. (русский перевод: Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1992, т. II, с. 111-115 и прим. на с. 382-383 — Прим. пер.) (критикой которого я обязан Хайеку: см. Hayek F.A. Studies in Philosophy, p. 100, note 12). См. также мой доклад «Эпистемология без субъекта знания» (прочитанный в Амстердаме в 1967 г.), теперь перепечатанный как глава 3 настоящей книги.

Очеловечивающую силу .своего драматического открытия речи в высшей степени трогательно и убедительно описала Элен Келлер (знаменитая американская писательница и педагог, от рождения слепая и глухая. — Прим. пер.). Из специфически очеловечивающих функций языка его аргументативная (или критическая) функция кажется мне самой важной: она составляет основу того, что называют человеческой рациональностью (rationality).

Можно показать (Tarski A., Mostowski A., Robinson R. М. Undecidabie Theories. Amsterdam, 1953, см. особенно примечание 13 на с. 60 и далее), что (полная) система всех истинных высказываний арифметики целых чисел не аксиоматизируема и по существу неразрешима. Отсюда следует, что в арифметике всегда будет бесконечно много нерешенных проблем. Интересно, что мы можем делать такие неожиданные открытия о третьем мире, в значительной степени независимые от состояния нашего духа. (Этот результат во многом восходит к пионерским результатам Курта Гёделя).

Несмотря на моду на антипсихологизм, начавшуюся с «Логических исследований» Гуссерля (Husserl Е. Logische Untersuchungen. 1900-1901, 2-е изд., 1913, 1921; русский перевод — Гуссерль Э. Логические исследования. Т. 1. СПб., 1909.), психологизм, то есть пренебрежение третьим миром или даже его отрицание, — все еще силен, особенно среди тех, кто занимается теорией понимания («герменевтикой»). Антипсихологизм Гуссерля, несомненно, явился следствием критики, которой Фреге подверг его написанную в духе психологизма работу — Husserl Е. Philosophie der Arithmetik. Psychologische und Logische Untersuchungen, 1891. В своих "Logische Untersuchungen" (где он ссылается на Больцано) Гуссерль заявляет с замечательной ясностью (В. I, S. 178): «Во всех... науках мы вынуждены настаивать на фундаментальном различии между тремя видами [взаимоотношений: (а) [взаимоотношения составных частей нашего познавательного опыта...» (то, что я здесь называю вторым миром), «(b) [взаимоотношения предметов исследования...» (это прежде всего мой первый мир, но они могут принадлежать и к любому другому) «и (с) логические [взаимоотношения...» (они принадлежат моему третьему миру). Вполне может быть, однако, чго именно этот в высшей степени важный отрывок и повинен во все еще царящей путанице. Ведь в том месте в пункте (а), которое выше заменено многоточием, Гуссерль говорит о психологических [взаимо]отношениях «суждений, озарений (insights), предположений, вопросов» и, в частности, также об актах интуитивного понимания, «в которых долго открывавшаяся теория охватывается мысленным прозрением (is thougt out with insight)». Ссылка на «суждения», «предположения» и «вопросы» в одном ряду с «озарениями» может повести к путанице, особенно учитывая, что в пункте (с) Гуссерль говорит только об истинах, явным образом исключая ложные высказывания, предположения, вопросы и проблемы: он говорит об «истинах научной дисциплины, в частности научной теории, доказательства или (умозаключения». (Не следует забывать, что Гуссерль, как и многие современные мыслители, рассматривал научную теорию как научную гипотезу, истинность которой была доказана: тезис о предположительном характере научных теорий все еще поносился повсеместно как абсурдный, когда я пытался пропагандировать его в тридцатые годы). То, как Гуссерль говорит в цитированном мною отрывке о понимании, также, возможно, ответственно за некоторые еще преобладающие психологистические тенденции при решении проблемы понимания.

Эту четырехчленную схему, вместе с ее более усовершенствованным вариантом, можно найти в разделе XVIII моей работы «Об облаках и часах» (Popper К. R. On Clouds and Clocks, 1966), теперь перепечатанной как глава 6 настоящей книги. Ее можно рассматривать как результат критической интерпретации (негегелевской) диалектической схемы, обсуждавшейся в моей статье «Что такое диалектика?» (Popper К. R. What is Dialectic? 1940), которая теперь составляет главу 15 моих «Предположений и опровержений» (Popper К. R. Conjectures and Refutations, 1963).

Я использую здесь термин «фон», а не «фоновое знание», потому что хочу избежать дискуссии о допустимости объективного — принадлежащего третьему миру — смысла термина «знание». (См., однако, Popper К. R. Conjectures and Refutations, pp. 227f. О «фоновом знании» см. указ. соч., особенно с. 112, 238 и след.). Объективный смысл «знания» подробно обсуждался в моем докладе «Эпистемология без субъекта знания» (прочитанной в Амстердаме в 1967 г.), перепечатанном теперь как глава 3 настоящей книги.

См. Lakatos I. Changes in the Problem of Inductive Logic // The Problem of Inductive Logic. Ed. by Lakatos I. 1968. См. также Lakatos I. Falsification and the Methodology of Scientific Research Programmes // Criticism and the Growth of Knowledge. Ed. by Lakatos I. and Musgrave A. 1970 (русский перевод: Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М., 1995).