Рудольф Штайнер - Пятое Евангелие

Можно некое так серьезное слово наверное наилегчайше говорить здесь, где имеют указать на так нечто важное, как есть это: что Мистерия Голгофы не только есть некое человеческое дело, но некое дело Богов и что мы как через некое окно взглядываем в это дело Богов. Но прямо то, что совершается к такой характеристике, будет искажено неким таким способом, что я здесь об этом вообще не хотел бы говорить. Затем, наверное, придет для всех вас временной пункт, где вы должны мысле-настроиться на истину, что мы слова должны отчеканить для чувственного мира, если мы желаем их применить к сверх-чувственному Миру и что это есть легко тогда, чтобы истолковать их в другом смысле.

Популярное Христианство дало то, что я теперь отметил, словами: Отец пожертвовал человечеству своего Сына! — В этих словах отчеканенно лежит также для человеческих сердец, которые желают чувствовать, в популяном роде отмеченным то, о чем в истинном смысле может быть сказано: Мистерия Голгофы есть некое дело Богов!

И если мы совместно возьмем то, что я высказал, то мы сможем получить некое представление о том, что я привел в факте, который мы описываем как Иоанново-Крещение в Иордане. За ним следовало затем то, что ведь также отмечено в Евангелиях: искушение. С лицезрительного пункта Акаша-Хроники мы примерно скажем: После того, как Иисус из Назарета принял в себя Христос-Существо, должен он был идти в одиночестве. И в одиночестве имел он теперь визионарное переживаение, которое приблизительно верно изложено в словах ясновидческого Евангелического писателя. Можно высказать это в аналогичном способе; должно только быть равно отмечено, что теперь Христос-Существо было действительно в связи с тремя телами Иисуса из Назарета. Это называется, оно снизошло из Духовных высот и теперь было завязано на способностях трех тел. Это было бы, итак, ложно, если некто желал представить себе, что Христос теперь, потому что он все-же принадлежал некому высшему Миру из которого он снизошел, мог бы равно рассматривать высший Мир, имел бы в него прозрение. Это есть не тот случай. Кто найдет это непонятным, тот должен все-же обдумать, что это называется, что некто есть некий ясновидящий. Кто есть некий ясновидящий? Вы все есть ясновидящие! Все! Никто не есть здесь, кто не есть некий ясновидящий. Почему не ясновидит он? Потому что он не образовал органы, чтобы обслуживать себя силами, которые есть во всех людях. Дело идет не о том, что мы имеем способности, но о том, что мы их можем использовать.

Христос-Существо имело все возможные способности, но в трех оболочках Иисуса из Назарета имело оно только те способности, которые соответствовали трем оболочкам, трем телам Иисуса из Назарета. Отсюда, должно оно также быть так сложно подготовленным, так как способности этих трех оболочек все-таки были высокими способностями, которые больше значат, чем соответствующие способности всех других людей на Земле. Но Христос был завязан на них, так истинно, как ваши ясновидческие способности завязаны на органах, которые вы имеете и только еще не можете использовать. Это было возможно через способности, которые оставила Заратустра-Душа в трех телах Иисуса из Назарета, чтобы теперь Христос обслуживал себя этими Заратустра-способностями в их сверх-остатке в трех телах, чтобы сначала выступить напротив некому существу, которое всю гордость, все высокомерие, какие возможны некой человеческой Душе, должно было взбудоражить. Этому существу выступил напротив Иисус из Назарета.

В это мгновение почувствовал он, что это существо задействовало в нем через свою внутреннюю речь видение: То, что в Библии изложено словами: Все царства, которые ты вокруг тебя видишь, это были царства Духовного мира, которые могут твоими быть, если ты меня как господина этого Мира признаешь!. Когда приносят это в гордости, высокомерии к наивысшему и с этой гордостью входят в Духовный мир, то могут в пределах этого Духовного мира через то, что высокомерие затопляет все, прийти в обладание царства Люцифера, если оставят позади все, за исключением высокомерия. Только как человек, не являются для этого организованным; выступили бы напротив некой ужасной судьбе.

Перед этой возможностью был поставлен Иисус из Назарета. И теперь вынырнули в его Душе два образа: один образ, который соответствовал переживанию, которое он имел на пути к Иордану с человеком, которого я вам излагал вчера, как Отчаявшийся. И перед Иисусом из Назарета стоял опять облик, который подступал к Отчаявшимуся в сновидении. Этот облик выглядел опять как тот, который здесь сказал: Признай меня как господина Мира. Затем распознал он также опять в облике того, кого он пред воротами Ессеев видел как Люцифера. Через это знал он теперь, что к нему говорил Люцифер, и — он отразил его нападение назад. Он победил Люцифера.

Здесь подступили две сущности в неком втором нападении к нему и то, что он получил как впечатление, соответствовало опять-таки приблизительно тому, что излагается в Библии. Сказано было ему: Покажи все твое бесстрашие, твою крепость, что ты как человек можешь, тем что ты бросишься вниз с высот и не устрашишься перед повреждениями. — В неком таком случае должно пробудиться всему в силе сознания, в смелости, которая человека однако также может сделать смело-вольным (mutwillig). Два облика стояли перед ним. Через то, что Иисус имел впечатление перед Ессевскими воротами, это были Люцифер и Ариман, которые там убегали прочь и через то, что он имел впечатление, в котором некий облик облачался как сущность, которая Прокаженному, которого он встретил на пути к Иордану, показал себя как смерть, через это распознал он теперь Люцифера и Аримана. Так было опять пережито то, что он пережил на том пути. Также эту атаку отразил он. Он победил Люцифера и Аримана!

Здесь подошел Ариман еще раз. И теперь было также то, что Ариман как некий род искушения сказал пред Христом Иисусом, нечто, что позволяет воспроизвести себя со словами Библии: Сделай, чтобы эти камни стали хлебом, чтобы показать твою власть. Но теперь было это, что Христос Иисус не полностью мог дать ответ на то, что требовал Ариман. Первое и второе нападение мог он отбить: нападение одного Люцифера и совместно Люцифера и Аримана, которые взаимо-сторонне парализовывали себя. Но теперь не мог он отбить нападение Аримана. Что так нападение Аримана не могло быть совсем отбито, это сохранило некое значение для действенности целого Христос-Импульса на Земле.

Я должен уже в некой примерно популярной, да почти тривиальной форме, характеризовать то, что это называется: Сделай эти камни хлебом, чтобы они стали пищей для людей. — Аримана, прежде всего через действенность высших Иерархий для остатка Земного развития вплоть до Вулкана, не выбить полностью с поля. Никогда не будет невозможным, чтобы победить внутреннее искушение Люцифера через чисто Духовное усилие: изнутри восходящие желания, вожделения, страсти, что восходит при гордости, при сверх-смелости (Ьbermut). Люцифер позволяет, если он один нападает на человека, победить себя через Духовное. Также когда Люцифер и Ариман, оба вместе, изнутри наружу нападают на человека, то победа позволяет достичь себя через Духовные средства. Когда, однако, Ариман есть один, погружает он свою действенность в материальное свершаемое Земной эволюции. Здесь его не совсем выбить из поля. Ариман, Мефисто (Mefisto), Маммон (Mammon) — это покрывается ведь этими понятиями — они вставлены в деньгах, во всем том, что совместно связано с эгоизмом. Тем, что всегда необходимо, что человеческой жизни примешивается нечто из того, что внешне есть материалистично, должен человек считаться с Ариманом. Должен был Христос верно помочь человеку на Земле, то должен он был позволить быть Ариману действенным. Ариман, материальное, должен со(вместо)-действовать вплоть до окончания Земной эволюции. Через Христоса должна была действенность Аримана оставаться непобежденной. Ариман был не полностью побежден. Христос должен позволить, чтобы биться с Ариманом вплоть до конца Земного развития. Ариман должен был здесь остаться.