Лев Шестов - Sola Fide - только верою

Если когда-нибудь монах через монашество попал на небо, то я должен был бы попасть туда; это могут мне засвидетельствовать мои монастырские товарищи.

Потому Бог хочет спасти нас не нашей собственной праведностью и мудростью, но правосудием, которое исходит не из нас и имеет начало не в нас, но которое приходит к нам извне; оно возникает не на нашей земле, но приходит с неба.

Поэтому я думаю, что теперь лучше быть монахом, чем 200 лет тому назад и именно потому, что до нынешнего дня монахи отошли от креста и было похвально быть монахом. Но теперь они опять не нравятся людям; даже те, которые действительно благочестивы, потому что их одежда считается шутовской и быть монахом значит быть ненавидимым светскими людьми и в их представлении быть шутом. Кто этому подвергается из любви, поступает хорошо. Я, во всяком случае, не боюсь преследований епископов и священников, потому что это так должно быть. Что мне не нравится, это то, что мы вызываем это преследование таким дурным поводом. Однако и те, которым не дают такого повода, все же ненавидят монахов, не зная за что. Они наилучшие пособники, которых монахи имеют в свете; по-правде, члены ордена должны радоваться: они как бы только тогда исполняют вполне свой обет, когда из-за этого обета, который они взяли на себя по Божьему повелению, на них смотрят с презрением и их бесчестят. Именно для того они и носят эту шутовскую одежду, что она привлекает на них презрение всех. Теперь они поступают совсем по иному, они носят на себе только видимость монашеской жизни. Но я знаю, что они были бы счастливейшими людьми, если бы имели любовь и были бы более счастливы, чем отшельники в пустыне, потому что они несут крест и подвержены каждодневному поруганию.

Невозможно, чтобы Божья справедливость проникала в того, кто полон своей справедливостью. Бог насыщает только голодных и жаждущих. Кто насыщен своей истиной и мудростью, не постигнет Божьей истины и мудрости. Потому, что они могут быть восприняты только там, где есть пустое место для них. И так будем обращаться к Богу: «О, как охотно мы пусты, чтобы Ты мог наполнить нас; я охотно слаб, чтобы Твоя сила жила во мне; я охотно глуп, чтобы Ты был моей мудростью; я охотно несправедлив, чтобы Ты был моей справедливостью».

«Мы думали, что лишеньями мы так много заслужим, что мы сможем поставить свои деяния на место крови Христовой. Так думал я, бедный глупец. Я изводил себя постом, бдением и холодом». Или: «Зачем я подвергал себя в монастыре самым большим строгостям? Почему я отяготил мое тело постом, бдением и холодом? Потому, что я был уверен такими делами заслужить прощение грехов».

Бог дает непременно свою благодать тому, кто исполняет что в его силах.

Пользование разумом предшествует вере и приводит к ней человека через откровение и благодать. Разум с уверенностью доказывает подлинность откровений, сделанных евреям через Моисея и христианам через Иисуса Христа.

Что касается до меня, я здесь безрассудный и ожесточенный грешник, погруженный в праздность, о горе! молясь мало, не сокрушаясь о Божьей церкви и горя всеми огнями моей необузданной плоти. Вообще я, который должен был бы пламенеть духом, я пламенею плотью, желанием, леностью, праздностью, сонливостью.

См. «На Весах Иова», стр. 98.

Ego monachus putabam statim actum, esse de salute mea (ad Gal. 111,20. Denifle I, 437) (Когда я еще был монахом, я часто думал, что я должен погибнуть).

См. «На Весах Иова», стр. 94.

Nec ego ausim ita legem appellare, sed putarem esse summam blasphemiam in Deum, nisi Paulus prius hoc fecisset (Gal. 11,207). — Я бы не осмелился так называть закон — это было бы страшнейшее богохульство — если бы апостол Павел этого не сделал до меня.

Бог хочет нас спасти не нашей справедливостью, но справедливостью которая вне вас.

Толпа не верующая (Федон 69e).

В Божьих делах мы не должны следовать нашему суждению и определять, что по нашему разумению твердо, мягко, трудно, легко, хорошо, зло, справедливо, несправедливо… Сколько бы добра ты ни делал, даже, если ты проливал свою кровь, все же твоя совесть беспокойно волнуется и говорит: «Кто знает, угодно ли это Богу».

Для воли Бога не существует ни причин, ни основания, которые могли бы быть Ему предписаны, как правило и мера. Потому что ничто Ему не равно и не выше Его, но Его воля — закон для всего. Потому что, если бы Его воля подчинялась правилу и масштабу, имела бы основание и причину, то это не была бы уже Божья воля. Не потому справедливо то, что Он хочет, потому что Он должен или был должен так хотеть; но наоборот, потому что Он этого хочет, то то, что происходит, должно быть справедливо. Воле творения предписаны основание и причина, но не воле Творца, разве что ты предпочитаешь ему другого творца.

Бог не может быть подчинен необходимости. Мы иначе должны рассуждать о Божьей воле и о Боге, который проповедуется, предлагается и публично почитается, и о Боге, который не проповедуется, не открывается, не предлагается и публично не почитается.

Речь идет о комментарии данном Scheel’ем к странице 343 книги «Vom Verknechteten Willen».

Бог не требует невозможного, но повелевает делать, что ты можешь, и просить о том, чего ты не можешь сделать… Мы ясно видим, что справедливый и добрый Бог не мог предписывать невозможное; поэтому Он поучает нас, что мы можем делать в пределах возможного и как мы должны просить о невозможном.

Нам обладающим первыми предпосылками разума, нам невозможно, ни понимать, ни вполне верить этим вещам, потому что они находятся в сильнейшем противоречии с человеческим разумом.

Потому что это не согласно с разумом, чтобы справедливый и добрый Бог требовал от свободной воли невозможного; и, хотя свободная воля не может желать добра и по необходимости служить злу, однако это ей ставится в вину… Все это, согласно разуму, не свидетельствует о добром и милосердном Боге… Но вера и Дух судят иначе. Они верят, что Бог добрый, даже если бы Он погубил всех людей.

Наш Бог не есть Бог нетерпения и жестокости, даже по отношению к безбожникам. Это я говорю на утешение тем, которые постоянно мучаются богохульными мыслями и при этом слишком боязливы; хотя такое богохульство, которое дьявол навязывает людям против их воли, звучит иной раз приятнее для слуха Божьего, чем даже Аллилуйя или иное торжественное славословие.