Александр Шевцов (Андреев, Саныч, Скоморох) - Самопознание и Субъективная психология

Душа дело тонкое. Она болит и мечется, она влечет и требует, душа заставляет вспоминать и себя и былые миры. Душа вообще не дает успокоится даже возле самой сытной кормушки, которую подсовывает земная жизнь.

Но душа слаба, ранима и считается деликатесом. На нее постоянно идет охота. Я уже говорил об особом подразделении охотников на души, горних стрелках, элите бойцовского класса.

На душу Челпанова определенно охотились, и он прятался в экспериментальной психологии. Его "Введение в экспериментальную психологию" является самой дикой и дурной из всех его книг. Ее вообще невозможно понять. Чего стоит одно начало. И это не выборка, это именно так и начинается книга по психологии:

"Глава I. Понятие функции и геометрическое изображение функций.

Задача всякой науки, в том числе и психологии, состоит, между прочим, в установлении зависимости между явлениями. Последняя предполагает связь такого рода, что изменение опорного явления влечет за собою определенное изменение другого. Подобная зависимость между явлениями называется функциональной".

Затем идут 277 страниц такого же текста, которые абсолютно органично завершаются словами:

"В следующем приложении мы даем таблицы, перепечатанные нами из сочинения Леонтовича (Элементарное пособие к применению методов Гаусса и Персона) квадратов чисел от 10 до 99 и корней чисел от 0,1 до 100. Они могут быть полезны практиканту при вычислении суммы квадратов ошибок и квадратической ошибки.

В таблице IV представлены численные значения дроби для вычисления вероятной ошибки. Мы в главе V для вероятной ошибки получили дробь, но при малом числе измерений следует употреблять дробь, и потому при вычислении вероятной ошибки практикант может пользоваться таблицей IV" (Там же, с. 277).

Все, что посередине, совершенно соответствует этим рамкам, а в предисловии Челпанов сетует, что надо бы подробнее рассказывать о том, как устроены физические приборы.

Челпанов спрятался, но не предал себя, точнее, своей мечты о том, что образование спасет Россию. Достаточно прочитать кратенькое «Предисловие» к "Введению в экспериментальную психологию", чтобы это стало очевидным:

"Как нужно пользоваться книгой?

Чтобы ответить на этот вопрос, я вкратце изложу, как я веду занятия в просеминарии по экспериментальной психологии при Московском Психологическом Институте вот уже семь лет (это было издано в 1918 году — А.Ш.).

В семинарий принимаются только те студенты, которые имеют в виду избрать своей специальностью научную разработку психологии. Поэтому студент, предполагающий поступить в семинарий, должен подвергнуться некоторому испытанию в его действительном интересе к научным занятиям по психологии.

На первом году пребывания в университете студент только слушает курсы психологии и других философских дисциплин. В конце года он сдает colloquium no этим предметам и, в случае удовлетворительной сдачи, принимается в члены просеминария по экспериментальной психологии.

На втором году проходит практически экспериментальную психологию в объеме предлагаемого руководства и в то же время продолжает слушать теоретические курсы по психологии и другим философским дисциплинам.

На третьем году он принимается в члены психологического семинария, участвует в семинарах по общей и экспериментальной психологии и, кроме того, непременно участвует в качестве испытуемого в самостоятельных исследованиях, которые ведут старшие члены семинария.

Такое участие является прекрасной школой для развития самонаблюдения и для ознакомления с тем, как ведутся самостоятельные занятия.

И только на четвертом году пребывания в университете ему предоставляется тема для самостоятельной разработки" (Там же, с. XII–XIII).

Такую постановку психологического образования можно саму по себе считать немалым вкладом Г. И. Челпанова в психологию самонаблюдения. Сам он нигде не заявляет, что относит себя к последователям Вюрцбургской школы экспериментальной психологии, но если вспомнить, что эту школу считали школой психологии для психологов, то тут Челпанов действительно сторонник ее методов.

Он не только создает учебное заведение, где обучают не психологии, а тому, как делать науку, но при этом он еще и очень определенно показывает: самонаблюдение — это не просто метод, это искусство, которое дается не каждому. Самонаблюдение — это вершина среди инструментов психолога, и ему нужно методично и систематично обучать.

Все остальные методы психологии — объективные методы — победили и привились как раз потому, что они проще. Но самое страшное, что они не требуют от исследователя такой ответственности и уже тем более работы над собой. А что греха скрывать, большинство исследований, проводящихся психологами по естественнонаучным методикам, проводятся просто безответственно и вызывают усмешку у естественников.

А потуги психологов применять математику выглядят именно потугами. К тому же они говорят лишь о том, что психология хочет перестать быть собой и стремится выглядеть как все. Не хуже людей, как говорится…

На самом же деле психолог обладает инструментом недоступной для естественников точности и силы — самим собой. Но этот инструмент требует углубленного изучения, отладки и приспособления. А вот этого делать и не хочется. Это же труд! Куда проще сляпать диссертацию, померив что-то приборами и приложив несколько таблиц с графиками и многоэтажными числами. Думается мне, что развивая искусство марксистской критики, Психологическое сообщество убило не самонаблюдение, а саму возможность стать наукой, нужной не только самой себе.

Что же касается экспериментальной психологии Челпанова, то я, поскольку испытываю от нее скуку, воспользуюсь рассказом о ней другого марксиста, хотя и неимоверно более талантливого, чем большинство гонителей Челпанова, — Михаила Бахтина.

Бахтин, конечно, тоже воюет против всяких субъективистов и воюет, как это принято у марксистов, по велению души, а не по приказу. Поэтому он совершенно без понуждений, даже под псевдонимом Волошинова, издает в 1927 году работу, громящую фрейдизм и русских сторонников фрейдизма. Однако, как человек действительно научного склада ума, чтобы разобраться в психологии, он дает очерк тех направлений психологии, которые могли бы позволить понять фрейдизм. Естественно, одним из направлений оказывается Субъективная психология.

Последнее замечание, которое я считаю необходимым предпослать рассказу Бахтина, это то, что лично я, когда читаю у любого марксиста, что "сторонников какого-нибудь учения в настоящее время больше нет", непроизвольно думаю: что это значит? Значит ли это, что это направление исчерпало себя или же сторонников вырезали, а выжившие молчат и клянутся в верности?