Мартин Хайдеггер - Мартин Хайдеггер - Карл Ясперс. Переписка, 1920-1963

Сердечно

Ваш К Ясперс.

[66] Карл Ясперс — Мартину Хайдеггеру

Гейдельберг, 6 июня 28 г.

Дорогой Хайдеггер!

Прилагаю заметки Франка, о которых Вы просили! Надеюсь на Ваш успех! Большое спасибо за 1000 марок и проценты!

По телеграфному приглашению Рихтера я успел побывать в Берлине. Часовой разговор, чтобы "установить контакт". Ничего реального! Расскажу при встрече.

Д-р Йонас посещает мой семинар. Судя по всему, превосходный человек! Подлинно Ваш ученик, который меня еще порадует!

В спешке, искренне Ваш

К. Ясперс200.

[67] Мартин Хайдеггер — Карлу Ясперсу

[почтовая карточка в конверте]

11. VI. 28 'Ввиду сказанного ниже, я луч-

ше пошлю эту открытку почтой.

Дорогой Ясперс!

Человек, который доставит Вам это послание *, д-р Юстус Шварц201, несколько семестров слушал мои лекции и работал у меня; до того был у Кронера, защитил докторскую диссертацию уХаймзёта202.

Он занимается Гегелем и, вероятно, хочет поговорить с Вами о включении своей работы в Вашу серию. На мой взгляд, диссертация для этого непригодна. Но можно бы подумать о его более поздней работе, из которой я видел небольшую часть.

Стоят ли за нею настоящие философские способности, сказать не могу.

У Франка ситуация неплохая. Другие кандидаты — это Бек-кер, Штенцель (!), Эббингауз.

Боймлер отпал203.

То, что Вас вызывали в Берлин, — несомненно, добрый знак. Я рад, что могу наблюдать за предстоящими перетасовками совершенно незаинтересованно, с высоты уголка того царства, которое соседствует с Якобом Буркхардтом.

С сердечным приветом от всех нас Вашей семье, Ваш Мартин Хайдеггер.

[68] Мартин Хайдеггер — Карлу Ясперсу

29. VI. 28

Дорогой Ясперс!

Вчера на заседании факультета единогласно принят следующий список: I. Беккер. \\.paripassu*: Эббишруз, Франк, Штенцель.

* Одинаково подходящие (лат.).

Предполагаю, что Беккер пойдет в Киль; Эббингауза вряд ли возьмут, а у Франка шансы неплохие.

Избежать Штенцеля было нельзя — иначе не прошел бы и Франк.

В спешке

с сердечным приветом от всех нас Вашей семье, преданный Вам

Мартин Хайдеггер.

Прошу Вас конфиденциально сообщит^ об этом списке Франку.

[69] Карл Ясперс — Мартину Хайдеггеру

Гейдельберг8/7.28

Дорогой Хайдеггер!

Благодарю Вас за деньги! Долговую расписку прилагаю. Спасибо и за список, о котором я конфиденциально сообщил Франку. Последовательность — как Вы знаете — совсем не та, какую предложил бы я. Вы знаете почему. Наконец, я благодарю Вас за рецензию на Кассирера204, которую я пока только один раз пролистал. Она кажется мне ясной как в изложении взглядов Кассирера, так и в критике — словом, рецензия образцовая. Но, к моему удивлению, именно то, что я недавно предрекал Вам как возможное искажение смысла Вашей философии, Вы совершаете сами — в "применении" экзистенциальной философии к "первобытным" народам205. Это одна позиция, я придерживаюсь другой206. Вчера ко мне пришел хайдеггеровский номер журнала207, который, несомненно, есть и у Вас. Я еще не успел его прочитать, но, раскрыв на одной из страниц, смог заметить, что Вас объединяют с марксизмом208.

На моем семинаре209 несколько недель назад я в течение двух часов обсуждал Вашу интерпретацию Гегеля210 и Вашу книгу; поводом послужила проблема времени у Гегеля. Я испытывал особенное чувство, когда впервые в моей преподавательской деятельности произнес Ваше имя с такой значительностью. Д-р Йонас сделал по Вашей книге замечательный доклад. Студенты живо заинтересовались. Моя критика211 коснулась Вашей книги совершенно поверхностно, а вот Вашей интерпретации Гегеля — всерьез, но во введении и заключении я подчеркнул, что Вы ведь не хотели давать критику Гегеля, Гегель служил Вам только для контраста и в конечном счете Гегель был Вам для этого не очень нужен.

Последнюю неделю я читал лекции о Максе Вебере212, семестр был довольно утомительный, и, к сожалению, я не очень продвинулся со своей книгой.

Сердечный привет!

Ваш Карл Ясперс.

[70] Мартин Хайдеггер — Карлу Ясперсу

Тодгнауберг, 24. IX. 28

Дорогой Ясперс!

Вчера мы вернулись из поездки в Ригу. Жена осталась в Мар-бурге, чтобы подготовиться к переезду в начале октября. А мне пришлось ехать прямо сюда, поскольку семья из Марбурга, присматривавшая за детьми в наше отсутствие, должна была уезжать, а дети не могли оставаться одни.

До 15 октября мы вряд ли переедем, и до тех пор я поневоле буду здесь. Поэтому на сей раз моя осенняя поездка к Вам несколько под вопросом, к тому же с подготовкой лекций для зимнего семестра я изрядно отстал.

Если до середины октября мне удастся хорошо поработать и Вы сможете принять меня после этого срока, я постараюсь все-таки приехать.

В Риге было довольно напряженно; морское путешествие от Штеттина до Риги просто чудо — море как зеркало, — так что от величия моря я мало что ощутил; да и вообще, должен сказать, что море не производит на меня впечатления и кажется скучным, но в этом-то и заключается односторонняя восприимчивость жителя гор.

В августе я быстро отдохнул после очень напряженного семестра. А когда решил взяться за работу, началось воспаление роговицы, пришлось то и дело ходить в клинику и щадить глаза.

Теперь я надеюсь на спокойное время для работы и более спокойную деятельность во Фрайбурге. Далеко ли продвинулась Ваша книга?213 Я уже и забыл, что сам недавно опубликовал так называемую книгу214 — время от времени мне напоминают об этом "рецензии".

Странный приобретаешь опыт. Для рецензентов и прочих книга вовсе не предназначалась. Да и вообще, писал ли я ее для близоруких современников? Сколько раз я уже читал, будто я — давно запланированный другими — по-настоящему удачный "синтез" Дильтея и Гуссерля, приправленный Кьеркегором и Бергсоном215.

Я только укрепляюсь в своем давнем убеждении, что сегодня при рутинном многочтении и только-чтении вообще бессмысленно что-либо публиковать — разве только затем, чтобы, благодаря новому назначению, увеличить жалованье. Но и это можно позволить себе лишь один раз.

Хотя, наверно, я чересчур увлекся размышлениями о публикациях и их влиянии — это ведь не в наших руках, потому-то мы и должны дать случаю возможность проявиться, чтобы тот или иной собрался с духом и на свой манер что-нибудь из этого сделал.

Но если уж на то пошло, человеку, даже профессору философии, необходимо умение быть также и "метафизиком", несмотря на то что в этом случае ему придется довольно нелегко, ибо двусмысленность такого бытия довольно велика.

В минувшем семестре я читал "Логику"216 как метафизику истины — к изумлению и ужасу "учеников".

Фрайбург вновь станет для меня испытанием — есть ли там что-то от философии или все грязнет в учености.